ENGПедро Антонио Гасиа
Радостно воспринял кубинский народ заявление Фиделя о национализации 26 предприятий Соединённых Штатов Америки, которые работали на острове. Рано утром 7 августа 1960 г. собралась толпа народа перед зданием Кубинской Телефонной Компании на улице «Драконов» в столице. Рабочий, вооружённый лестницей, сбивал вывеску транснациональной компании.
Другие снимали листы афиши, рекламирующей фирму «Тонито Рин-рин». На улице граждане смеялись: «Тонито Рин-рин умер, вместо него родился Либерито».
В это время в здании главной Кубинской Электрической Компании расположенной на улице «Карла III» руководители Революционного Правительства производили её национализацию. На стеклянных дверях охраняемого входа в Компанию была иронично нарисована смеющаяся лампа накаливания в каске, на которой была надпись «Умный киловатт».
Перед Дворцом Трудящихся, на месте Центра Трудящихся Кубы было море народа. Люди на руках держали несколько гробов, каждый из которых представлял национализированную монополию. За ними шли актёры и актрисы, переодетые в заплаканных родственников. В людях чувствовалось напряжение. Маленькая шумная компания двигалась к «Карлу III».
Возле Капитолия их ожидала другая толпа. До набережной они двигались вместе и скандировали: «Один, два, три и четыре ...Фидель ... пять, шесть, семь и восемь ... Эйзенхауэр старый маразматик» (Эйзенхауэр – президент США в то время).
Оглушительным голосом объявлялись экспроприированные предприятия США: «ESSO... United Fruit Compani... Texaco... Manati Sugar Compani», и толпа скандировала хором: «Его уже нет!» На набережной Кастильо де ла Пунта гробы сбросили в воду.
Предшествующие события.
По мнению историков, Кубинская Революция в 1960 г. национализировала американские предприятия и этим дала толчок к развитию социализма. Это был ответ на постоянную агрессию американского империализма.
С другой стороны, в то тяжёлое время мы смогли выжить только благодаря солидарности со странами социалистического лагеря, который по силе превосходил в то время империалистический. Никто не спорит о роли катализатора в этом процессе, которым явилась враждебная политика империализма.
Неоценимую помощь нашей стране предоставили СССР и социалистические страны. Основным же фактором стало стремление нашего народа к свободе.
Ещё с 1930 года кубинские революционеры вели борьбу за национальную эмансипацию и независимость экономики. Это было зафиксировано и в Уставе первой Партии Коммунистов.
Гитерас предупреждал в своей статье «Сентябрьская», опубликованной в «Богемии» 1-го апреля 1934 года, что всё в Карибском архипелаге изменяется, и революционеры должны изучать эти изменения, чтобы осознанно стать антиимпериалистами.
С победой Революции в стране усилилась агрессия Соединённых Штатов против Кубы. Фидель утверждал, что «только национализация будет правильным путём для народа, который желает стать свободным. Наша страна должна стать промышленным государством, она должна жить за счёт собственного производства. Страна не должна зависеть от воли зарубежных хозяев. Наша страна должна стать хозяйкой своих богатств. Страна не может быть свободной, если её экономика полностью зависит от зарубежной экономики».
Это же подтвердил несколькими неделями позже Че Гевара в телевизионном выступлении: «Наша дорога к национальной свободе будет зависеть от победы над монополиями, а именно: американскими».
Роль катализатора сыграли американские нефтяные компании своей чрезмерной жадностью. В течение десятилетий три иностранных предприятия (ESSO, Texaco, Shell) производили ввоз, переработку и обеспечение Кубы топливом. Сырую нефть везли пароходами из собственных скважин, затем продавали её кубинскому государству по цене почти три доллара за баррель. Государство платило им за переработку нефти на нефтеперегонных заводах, а полученные вторичные продукты продавались в сеть бензозаправочных станций, принадлежащих тем же транснациональным компаниям.
Правительство Соединённых Штатов отказывалось сдавать в наём супертанкеры для транспортировки нефти.
В первом торговом договоре с СССР родина Ленина рисковала, продавая нам нефть по цене менее двух долларов за баррель и её транспортировку. Тогда американские транснациональные компании прекратили переработку этой нефти, что нарушало статью 44 Закона «О недрах и топливе» (действующего с 9 мая 1938 г.), по которой они обязаны были перерабатывать нефть для кубинского государства.
Из Вашингтона раздался грозный голос с угрозами сократить или ликвидировать полностью квоту на поставку кубинского сахара для продажи в США. Фидель ответил: «Нам отменили квоты, и мы окончательно вырываемся из команды эксплуататоров и врагов человечества. Нас лишили квот и этим хотят добиться симпатии народа Кубы? Нас лишили квот, но квоты не смоют стыд и позор, с которыми легче умереть, чем жить на нашей земле».
Хосе Марти сказал: «Я хочу умереть без родины и без хозяина». Фидель сказал: «У нас есть родина и нет хозяина. У нас есть родина, потому что мы успешно боремся, и никто не сможет отнять её у нас».
28 июня 1960 г. в соответствии с Резолюцией 166 Революционного Правительства предприятие «Texaco» в Сантьяго де Куба было конфисковано. Три дня спустя подверглись такой же участи в столице предприятие «Esso» и англо–голландское предприятие «Shell». В ответ Соединённые Штаты опубликовали печально известный закон «Punal» (кинжал), по которому были сокращены квоты на американском рынке для кубинского сахара.
Куба ответила 5 июля Законом «Escudo» (щит) и полномочиями президента и премьер-министра Республики о вынужденной национализации предприятий, преимущественно американских, с возмещением ущерба.
Четыре дня спустя советский лидер Никита Хрущёв в ответном послании Фиделю заявил, что его страна готова купить весь кубинский сахар, который до этого покупали США.
Субботняя ночь.
Во время закрытия первого съезда латиноамериканской молодёжи на переполненном стадионе Серро (сейчас «Латиноамериканский») в течение субботней ночи 6 августа 1950 г. Фидель объявил о национализации 26 американских компаний – лучших сахарных заводов страны, которые производили 36% всего производимого сахара на Кубе (этот объём тогда превышал производство сахара на Гавайях и Пуэрто Рико вместе взятых).
В середине своего краткого выступления у Фиделя пропал голос. Врачи посоветовали ему не разговаривать эту ночь. Последние дни шёл затяжной мелкий дождик, который ухудшил гриппозное состояние Фиделя.
Рауль взял в руки микрофон: «В этот исторический момент для Кубы и для нашей Америки национализация справедлива. Болезнь Фиделя – это незначительная неприятность, голос его ненадолго пропал. Мы видим злорадную радость врагов нашего народа. Это пустяк для Фиделя, это мелочь для его молодой, динамичной и честной жизни, посвящённой улучшению жизни своего народа. Важно то, что он держит сейчас в руках документ, регламентирующий национализацию».
Несколько минут спустя к Фиделю вернулся голос, и он продолжил свою речь в полной тишине на стадионе. При упоминании национализации каждого американского предприятия Рауль добавлял: «Его уже нет!», и народ подхватывал: «Его уже нет!» вместе с министром Революционных Вооружённых Сил.
Национализация в августе 1960 г. имела антиимпериалистический характер, но не уничтожала частную собственность. Кубинская буржуазия была огорчена, но она находилась в лучших условиях развития национального производства. Она освободилась от недобросовестной конкуренции американских монополий. Она использовала повышение покупательной способности населения, получила опору государства.
Кубинская буржуазия каждый раз была менее патриотична, и каждый раз была более проимпериалистична, и не способна быть на высоте исторического момента.
Но эта тема будущей работы.
Богемия №16, 2010 г
Перевод с испанского Тимченко А.А. июнь 2012 г.
