К 100-летию Первой российской революции 1905 – 1907 годов и Декабрьского вооруженного восстания

Тезисы МК РКРП-КПСС

1. Общеизвестно, что первая российская революция закончилась поражением, которое сопровождалось временным торжеством реакции, а также отступлением сил революции и отливом революционной энергии масс. Общеизвестно также, что все революционные силы, а особенно рабочий класс и Партия большевиков, понесли в этой борьбе с царизмом и мировым капиталом большие потери.

Но было бы большой ошибкой думать, будто этими жертвами и поражением исчерпывается весь исторический смысл той революции, и более того, просто преступлением являются сегодня любые попытки опорочить и дискредитировать революцию в современных условиях на том основании, что она-де обязательно сопряжена с жертвами, разрушением и насилием.

Во-первых, несмотря на торжество реакции многомиллионное российское крестьянство завоевало в первой русской революции отмену выкупных платежей (платежей за землю, доставшуюся крестьянам по реформе 1861 г.), что дало мощный импульс подъему сельского хозяйства, который некоторые реакционные историки до сих пор приписывают провальным реформам П.А. Столыпина.

Во-вторых, именно благодаря революции пролетариат России впервые смог широко использовать свободу создания своих классовых профессиональных союзов, и как бы не ущемлялась эта свобода впоследствии, как бы ни душили эти профсоюзы реакционными законами, – пролетариат больше не выпускал из рук это оружие классовой борьбы. Благодаря той же революции в самодержавной России было положено начало парламентаризму, и хотя 4 государственные думы, заседавшие с 1906 по 1917 год, были издевательством над демократией, но рабочий класс и РСДРП смогли использовать и этот убогий парламентаризм на благо революции.

В-третьих, первая российская революция еще была буржуазной по своим целям, но она уже была пролетарской как по составу революционных сил, так и по формам и методам революционной борьбы. Это была одна из первых революций в мире, которая продемонстрировала превращение буржуазии из революционного класса в реакционный, неспособный более на борьбу за буржуазно-демократические свободы, а с другой стороны – именно эта революция показала, что победа революционной демократии (революционно-демократической диктатуры) более невозможна без ведущей роли пролетариата, который впервые показал себя в 1905 – 1907 годах главной силой, выступавшей активнее и решительнее всех остальных за наиболее последовательный демократический переворот – за демократическую республику как форму революционно-демократической диктатуры.

В-четвертых, именно первая российская революция дала рождение трем принципиально новым формам классовой борьбы, без которых не смогла обойтись ни одна народная революция в XX веке. Этими формами стали:

– Советы рабочих депутатов;

– Всероссийская политическая стачка;

– Вооруженное восстание.
Кроме того, опыт этой революции послужил основой для дальнейшего развития марксизма.

В-пятых, в первой российской революции впервые в мировой истории сложился новый революционно-демократический лагерь, объективно объединивший разные направления социал-демократии, социалистов-революционеров, анархистов и др. в борьбе против самодержавия.

В-шестых, революция 1905 – 1907 годов дала мощный импульс освободительному и революционному движению во всем мире. Трудящиеся Европы и Азии, Австралии и Америки не только в той или иной мере пользовались ее завоеваниями, но и учились на ее опыте передовым формам классовой борьбы, творчески применяя их в своих национальных условиях. Именно в результате этой революции центр мирового революционного движения окончательно переместился в Россию, а ее многонациональный пролетариат именно тогда встал в авангарде мирового революционного движения и удерживал за собой эту авангардную роль многие годы.

Да, первая российская революция окончилась поражением, да, велики были жертвы революционеров, но эти жертвы были принесены не напрасно, ибо по своему историческому смыслу и значению то поражение было ценнее многих пирровых побед, так как без него не было бы не только великой победы пролетариата в октябре 1917 года, но и целого ряда других побед в революционно-демократических, национально-освободительных и социалистических революциях XX века.

Сегодня все классовые враги трудящихся не жалеют никакой лжи и клеветы, чтобы опорочить и дискредитировать великий революционный подвиг трудового народа, который хоть ненадолго завоевал себе в ходе революции невиданные политические свободы и стал настоящим творцом своей собственной истории. Отрицая революцию, наш классовый враг пытается сегодня дискредитировать любую классовую борьбу вообще. Но куда опаснее сегодня словоблудие ложных друзей революции, которые хвалят революции прошлого века только для того, чтобы объявить лимит на революции в веке нынешнем. Тем самым делается попытка превратить первую российскую революцию в простой исторический экспонат, безвредный для современного российского и мирового империализма и, следовательно, бесполезный для современного рабочего класса.

Нижеследующие тезисы призваны показать, что это не так. Уроки той революции, и в особенности уроки декабрьского вооруженного восстания, не устарели. Они и сегодня крайне необходимы нам для того, чтобы оставаться революционерами даже тогда, когда вокруг торжествует реакция; чтобы лучше держать равнение на революционную перспективу и чтобы крепче и выше держать сегодня красное знамя революционного марксизма назло нашим главным врагам – мировому империализму, российской буржуазии и буржуазной бюрократии, а также их оппортунистическим прислужникам, угодливо стоящим на запасном пути российского капитализма.

2. Неоценимым завоеванием революции стали первые Советы рабочих депутатов. Если буржуазный парламентаризм возводит в абсолют арифметическое большинство безликого электората, то Советы впервые в мировой истории стали объединением революционного авангарда трудового народа, выражающего коренные классовые интересы трудящихся в наиболее полной и последовательной форме. Именно это активное, авангардное начало стало той основой советов, благодаря которой они сразу показали себя не только как органы борьбы, но и как зачатки новой пролетарской власти – диктатуры пролетариата.

Именно в первой российской революции мир впервые увидел Советы как такую форму классовой организации трудящихся, которая наряду с массовыми политическими партиями и профессиональными союзами заняла прочное место по существу во всех сколько-нибудь значительных революциях прошлого века. Не везде объединения авангарда назывались Советами, но по таким своим чертам, как самоорганизация революционного авангарда; опора не на буржуазные законы, а на живой почин масс; готовность к завоеванию всей полноты государственной власти; – такие организации стали именно организациями советского типа. Они открыли дорогу в революцию, дорогу к активной политической жизни для тех, кому было мало зачастую аморфных и аполитичных профсоюзов, но кто был еще не готов примкнуть к революционным партиям. Такие люди есть и сегодня. И мы должны быть готовы к тому, чтобы превращать их объединения (такие, например, как комитеты спасения) в революционные организации советского типа – в новые Советы XXI века.

История прошлого века показала, что судьба советов в революции прямо и непосредственно зависит от их политической зрелости, от осознания ими своей политической роли новой пролетарской государственности, противоположной буржуазному парламентаризму. Там, где большинство в советах получали революционеры, они укреплялись и расширялись, превращаясь из органов двоевластия в органы новой власти, но там, где советы попадали под влияние реформистов, где они шли на компромисс с буржуазной демократией - они неизбежно терпели поражение, обрекая себя на бесславный конец. Так было с советами 1918-1919 годов в Германии, так было и с Верховным советом в годы перестройки и в последующий период с августа 1991 по сентябрь-октябрь 1993 года, когда уже переродившиеся Советы стали оружием в руках буржуазной контрреволюции, чем подписали себе смертный приговор.

Отсюда вывод: широкая потребность в организация советского типа существует уже сейчас, а в ближайшее время она будет нарастать еще больше, но будущность и перспектива новых советов будет в решающей мере зависеть оттого, насколько они будут революционны и готовы к решительному слому буржуазного государства, насколько они будут вооружены и готовы к восстанию, чтобы не повторить печальную участь Петросовета в ноябре 1905 года.

3. Идея общей политической забостовки под флагом единых политических требований родилась еще в Англии в первой половине XIX века, но так и не была осуществлена. В 1893 году рабочие Бельгии поддержали своей общей стачкой требование о распространении избирательного права на все мужское население страны, но до первой российской революции эта форма борьбы не имела широкого распространения, и только в России она была поднята на уровень революционной стачки. Уже в январе 1905 г. количество стачечников в России за один только месяц (440 тысяч человек) превысило средние ежемесячные показатели во всех странах Европы, уступая только рабочему движению США.

Для политической стачки были характерны, во-первых, смешанный характер экономических и политических требований, которые не ослабляли, а взаимно усиливали друг друга, придавая движению как особую массовость, так и высокий политический уровень; во-вторых, стачки в России в 1905 году стали не просто политическими, а именно революционными, имея своей целью не отдельные политические требования, а свержение самодержавия и установление демократической республики; и, в-третьих, в условиях России политические стачки были близки к вооруженному восстанию, выступая его непосредственным прологом.

Особому распространению политических стачек в России способствовало то, что в условиях отсутствия профсоюзов функции организатора экономической борьбы рабочего класса пришлось выполнять социал-демократам, но именно это и позволило им поднять экономическую борьбу рабочих на политический уровень, как только для этого стали складываться условия.

Наиболее характерным примером пробуждения рабочего класса России к стачке стали рабочие и служащие железных дорог. До января 1905 г. они фактически не участвовали в забастовочной борьбе. Но под влиянием январской политической стачки рабочих питера, которая принесла им ощутимые завоевания, с февраля различные профессиональные отряды железнодорожников в ускоренном темпе проходят путь, пройденный до этого передовыми рабочими России за 10 предреволюционных лет. Железнодорожные магистрали встают одна за другой, и уже в октябре эта борьба увенчалась общим выступлением армии железнодорожников численностью в 700 тысяч человек одновременно на всех железнодорожных магистралях России.

В годы революции классовые стачки рабочих очень быстро приобретали общенациональный характер. Это происходило, во-первых, потому, что рабочие выдвигали не только свои профессиональные, но и общедемократические требования в интересах других классов, особенно крестьян. Во-вторых, завоевания рабочих имели большое влияние и на крестьян, которые тоже нередко называли свои выступления забастовками. И, в-третьих, подъемы и спады крестьянских выступлений следовали за подъемами и спадами стачечной борьбы пролетариата с опозданием примерно в один месяц (за исключением периода с января по апрель 1906 года, когда революционная энергия крестьянства была поглощена думскими выборами). По подсчетам советских историков в первой российской революции так или иначе участвовало примерно 5 миллионов человек, но рабочий класс, составляя не более 40% этой революционной массы, был ее главным инициатором, лидером и руководителем.

Высшим достижением российского пролетариата стала сеньтябрьско-октябрьская стачка, охватившая 120 городов России. В ней участвовали не только рабочие, но и студенты вместе с другими союзниками пролетариата. Именно эта стачка вынудила самодержавие пойти на обнародование знаменитого манифеста 17 октября, положившего начало российскому парламентаризму и закрепившего целый ряд буржуазно-демократических свобод. После этого колеблющиеся элементы в революционном лагере предпочли прекратить борьбу, а правительство приняло ряд мер, сделавших невозможными забастовки на железных дорогах, и перешло в решительное контрнаступление на силы революции. В этом проявилась ограниченность политической стачки, так как оружию в руках самодержавия можно было противопоставить только оружие в руках революционеров.

Но с переходом к вооруженному восстанию политическая стачка не утратила своего значения. В дни вооруженных выступлений в Москве и других городах большинство рабочих принимали участие в борьбе именно в демонстрациях и забастовках. Без этой стачки не могло бы быть и вооруженного восстания, так как охваченные стачкой районы выполняли роль резерва и своего рода тыла восстания, поддерживая, вдохновляя и заменяя тех, кто стоял на баррикадах.

В первой половине 1906 г. стачка продолжала оставаться важным оружием пролетариата, хотя реформисты пытались приспособить и ее под нужды своего парламентского кретинизма. На этом этапе большевики противопоставляли меньшевистскому лозунгу стачки-манифестации в поддержку Государственной Думы призыв к стачке-восстанию. Но и во второй половине 1906 и в начале 1907 годов политическая стачка продолжала играть важную роль, хотя уже и в качестве оборонительного оружия рабочего класса.

Уже в октябре 1905 года к всеобщей политической стачке прибегли рабочие Австро-Венгрии в борьбе за всеобщее избирательное право. Массовый стачечный натиск позволил им завоевать в короткий срок то, что не удавалось получить за десятилетия парламентской борьбы. Всеобщую политическую стачку признала и германская социал-демократия, хотя и с большими оговорками. Много сделали для пропаганды политической стачки левые социал-демократы, особенно Роза Люксембург, и хотя они нередко абсолютизировали эту форму борьбы, для них она стала настоящим выходом из того реформистско-парламентского тупика, в который оппортунисты второго интернационала загнали тогда европейский пролетариат.

Сегодня лозунги всероссийской политической забастовки занимают видное место в программах многих революционных коммунистических партий, в том числе и РКРП-РПК. И это безусловно верно, если рассматривать политическую стачку как главную революционную альтернативу парламентскому кретинизму КПРФ и иных реформистов. Но и в 1905 году, и сегодня одной только стачки мало, если после этого «А» не сказать «Б» – т.е. если после лозунга политической стачки не выдвигать и не пропагандировать лозунг вооруженного восстания, постоянно и каждодневно готовя к нему себя самих и широкие массы трудового народа.

4. Сегодня крайне актуально подробно остановиться на трех основных ленинских уроках, о которых Владимир Ильич писал летом 1906 года, анализируя опыт московского вооруженного восстания.

Первый и основной урок того восстания заключается в том, что хотя советы рабочих депутатов и всероссийская политическая стачка являются важнейшими и необходимыми формами революционной борьбы, эти формы – сколь бы они ни были необходимы – тем не менее совершенно недостаточны для победы. Революционный класс, достойный того, чтобы победить, и его партия ничего не смогут добиться без овладения этими формами, но они остановятся на полпути и никогда не добъются победы, если не будут готовы прибегнуть в решающий момент к вооруженному восстанию как к наиболее вероятной развязке классовой борьбы в период революции. «..Именно декабрьское выступление в Москве показало воочию, – писал В.И. Ленин, – что всеобщая стачка, как самостоятельная и главная форма борьбы, изжила себя, что движение со стихийной, неудержимой силой вырывается из этих узких рамок и порождает высшую форму борьбы, восстание»^{ 100 лет 100 лет, прошедших с тех пор, как были написаны эти строки, наглядно показали, как прав} был В.И. Ленин. Создание советов или иных органов революционно-демократической или пролетарской диктатуры советского типа, а также выступления рабочего класса, манифестации и иные формы протестных действий неизменно увеличивали размах революции, придавали ей большую глубину и жизненную силу, но в момент, когда между противоположными лагерями складывалось равновесие сил, самоограничение этими формами борьбы неизменно приводило к поражению сил революции.

В.И. Ленин всегда был противником того, чтобы в угоду революционной фразе противопоставлять одну форму движения другой, отрывая их друг от друга. Но при этом он неизменно рассматривал вооруженное восстание как высшую ступень революционного движения, называя его величайшим историческим приобретением русской революции.^

И 100 лет назад, и сегодня были и есть люди, которые, причисляя себя к коммунистическому движению, выступают против планомерной и систематической подготовки революционного класса и его партии к вооруженному восстанию, подготовки идейной, организационной и военно-технической. Называя себя коммунистами, такие люди любят использовать любое поражение революции для того, чтобы дискредитировать восстание, объявить его несвоевременным, неподготовленным или обреченным на поражение. Но В.И. Ленин еще в 1906 году ответил таким людям: «Нет ничего более близорукого, как подхваченный всеми оппортунистами взгляд Плеханова, что нечего было начинать несвоевременную стачку, что «не нужно было браться за оружие»».¹ Еще более ошибочными, вредными и предательскими были слова «главного коммуниста», когда он 2 октября 1993 г. призвал не принимать участия в назревавшем вооруженном восстании, которое было единственным шансом на победу для защитников Дома советов. «Напротив, – возражал таким людям В.И. Ленин, – нужно было более решительно, более энергично и наступательно браться за оружие, нужно было разъяснять массам невозможность одной только мирной стачки и необходимость бесстрашной и беспощадной вооруженной борьбы. И теперь, – продолжал он, – мы должны, наконец, открыто и во всеуслышание признать недостаточность политических забастовок,должны агитировать в самых широких массах за вооруженное восстание, не прикрывая этого вопроса никакими «предварительными ступенями»,не набрасывая никакого флера. Скрывать от масс необходимость отчаянной, кровавой, истребительной войны, как непосредственной задачи грядущего выступления, значит, обманывать и себя, и народ».² И В.И. Ленин мог писать так с тем большим правом, что руководимая им партия призывала массы к вооруженному восстанию еще с 1902 г., когда революция в России могла казаться только в самых смелых мечтах.

Даже в периоды самой суровой реакции и самых горьких разочарований большевики продолжали готовить к революции и себя, и рабочий класс. Они делали все, чтобы сохранить при партии боевую организацию, чтобы в каждой газете, в каждой листовке, в каждом выступлении напоминать массам о необходимости революции, звать к революции, агитировать за революцию. И мы сегодня должны следовать этому примеру с тем большей настойчивостью, что КПРФ, претендующая сегодня на положение основной оппозиционной силы, устами своего руководителя всецело отвергает революцию и восстание, пугая массы жертвами, разрушениями и насилием. Вместо новой социалистической революции вожди этой партии предлагают трудящимся жалкую оппортунистическую идею чисто парламентской борьбы и проникновения во власть по мере ее национально-патриотического перерождения в союзе с государственниками и Русской православной церковью. Жизнь показала убожество этих псевдолидеров, которые так долго и старательно обманывали и себя, и народ, показала банкротство руководимой ими партии, и сегодня люди все больше отворачиваются от КПРФ, которая именует себя коммунистической, но на деле оказывается не в состоянии избавиться от таких лидеров.

Об этом уроке Декабрьского восстания не следует забывать и потому, что сегодня есть еще немало людей, являющихся членами коммунистических партий, которые полагают, будто бы количественный рост и укрепление рабочего движения может обеспечить победу социалистической революции мирным путем. Да, в нашем идеале нет места насилию, и потому мирный путь был, есть и будет самым желанным способом завоевания власти для любого революционера. Из этого, однако, следует не забвение подготовки рабочего класса и его партии к вооруженному восстанию, а совсем наоборот, необходимость такой подготовки, так как чтобы удержать буржуазию от применения силы, революционное движение должно быть не только многочисленным, но и хорошо подготовленным (идейно, организационно и в военно-техническом отношении) к использованию всех форм революционного насилия вплоть до вооруженного восстания. Мирный путь революции, таким образом, обеспечивают отнюдь не те, кто хочет ограничить революционную энергию пролетариата чисто парламентскими или анархосиндикалистскими средствами, и не те, кто выступает сегодня за откладывание подготовки к восстанию до обострения кризиса, а именно те, кто и сегодня несмотря на грозящее им по уголовному кодексу наказание выступают за решительную подготовку к насильственному ниспровержению буржуазного строя.

С 1905 года отношение к восстанию стало одним из основных вопросов размежевания между революционерами и оппортунистами. «Недостаточно группировок по отношению к политическим лозунгам, – писал в этой связи В.И. Ленин, – необходима еще группировка по отношению к вооруженному восстанию. Кто против него, кто не готовится к нему, – того надо беспощадно выкидывать вон из числа сторонников революции, выкидывать к противникам ее, предателям или трусам, ибо близится день, когда сила событий, когда обстановка борьбы заставит нас разделять врагов и друзей по этому признаку».³ И сегодня остается только удивляться тому, как актуально звучат эти ленинские слова для современного коммунистического движения, в котором наряду с прямым и открытым оппортунизмом – с лимитом на революцию – существует оппортунизм половинчатый, который казалось бы готов признать и революцию, и диктатуру пролетариата, забывая только об одной «мелочи» – о необходимости каждодневной и ежечастной пропаганды вооруженного восстания и подготовки к нему.

Второй ленинский урок касается характера восстания, способа его ведения и условий перехода войск на сторону народа. Остается только удивляться тому, насколько актуальными остаются слова В.И. Ленина: «У нас в правом крыле партии сильно распространен крайне односторонний взгляд на этот переход. Нельзя, дескать, бороться против современного войска, нужно, чтобы войско стало революционным. Разумеется, писал далее В.И. Ленин, – если революция не станет массовой и не захватит самого войска, тогда не может быть и речи о серьезной борьбе. Разумеется, – продолжал он, – работа в войске необходима. Но нельзя представлять себе этот переход войска в виде какого-то простого, единичного акта, являющегося результатом убеждения, с одной стороны, и сознания, с другой»⁴. Указывая на шаблонность и мертвенность такого взгляда, В.И. Ленин писал, что «на деле неизбежно, при всяком истинно народном движении, колебание войска приводит при обострении революционной борьбы к настоящей борьбе за войско».⁵ Второй ленинский урок московского восстания состоит в том, что эта борьба невозможна без подготовки и создания рабочих дружин, отрядов и групп, способных не только агитировать, но и действовать в соответствии с требованиями момента.

Сегодня в наших рядах есть немало любителей порассуждать о том, что современные виды вооружения вообще и оружие массового уничтожения в особенности делают боевую армию революции более неактуальной. У них выходит так, что сегодня боевым отрядам революции уже нечего противопоставить современной армии, вооруженной по последнему слову техники.

Было бы глупо отрицать те изменения, которые произошли в военном деле за 100 лет после Декабрьского восстания. Но ленинский урок продолжает тем не менее оставаться актуальным, о чем свидетельствует современный опыт контрреволюции. Сегодня уже стало общеизвестным фактом, что в силу своего буржуазного реформизма руководство Верховного Совета во главе с Руцким отказалось осенью 1993 года от решительной борьбы за армию, в которой, как мы теперь знаем, были люди, способные и готовые поддержать Верховный совет против тогдашнего президента ельцина, что стало тогда одной из основных причин поражения Верховного совета. И наоборот, сплотившийся тогда вокруг Ельцина буржуазный режим, получив в ночь со 2 на 3 октября казалось бы решающий перевес военных сил в Москве, использовал тем не менее мобилизацию и вооружение своих сторонников, вызванных тогда к Моссовету, чтобы с помощью именно этой силы вернее и надежнее победить в борьбе за колеблющуюся армию. На этом примере наглядно видно, что «физическая борьба за войско»,⁶ как называл ее В.И. Ленин, актуальна и сегодня.

Третий великий урок декабрьского восстания касается тактики и организации сил для восстания. Уже в 1905 году военная техника изменилась настолько, что тактика времен 1848 года уже была непригодной. «Против артиллерии действовать толпой и защищать с револьверами баррикады было бы глупостью»,⁷ – писал в этой связи В.И. Ленин. Но в отличие от старых и новых оппортунистов он призывал на этом основании не отказываться от восстания, а искать новую тактику. Уже московское восстание выдвинуло тактику партизанской войны, когда основной силой становятся подвижные и чрезвычайно мелкие отряды. Указывая на партизанскую войну и массовый террор, которые охватили Россию после декабря 1905 года, В.И. Ленин призывал социал-демократию «признать и принять в свою тактику этот массовый террор, разумеется, организуя и контралируя его, подчиняя интересам и условиям рабочего движения и общереволюционной борьбы, усвтраняя и отсекая беспощадно то «босяческое» извращение этой партизанской войны, с которым так великолепно и так беспощадно расправлялись москвичи в дни восстания и латыши в дни пресловутых латышских республик».⁸ Более того, указывая на такие усовершенствования военной техники своего времени, как ручная граната, которая впервые была широко использована в русско-японской войне, и автоматическое ружье, В.И. Ленин подчеркивал, что «мы можем и должны воспользоваться усовершенствованием техники, научить рабочие отряды готовить массами бомбы, помочь им и нашим боевым дружинам запастись взрывчатыми веществами, запалами и автоматическими ружьями».⁹ Это не значит, конечно, что во времена В.И. Ленина или в наше время военная задача является главной. Каждый этап борьбы выдвигает свои собственные задачи и то основное звено, за которое можно вытащить всю цепь. Но из этого отнюдь не следует, будто бы военно-технические задачи можно отложить на потом. Подобно тому, как большевики пристально всматривались в войны и боевые действия своего времени, мы в числе прочих задач обязаны анализировать военно-тактические уроки чеченской войны и военных конфликтов в государствах СНГ, уроки контрреволюции, опыт национально-освободительных и революционно-демократических выступлений в других странах, чтобы в решающий момент быть на уровне потребностей революционного движения не только в идейном, но и в военно-техническом отношении. «Развитие сознания масс, – писал в этой связи В.И. Ленин, – остается, как и всегда, базой и главным содержанием всей нашей работы. Но не забудем, что к этой общей, постоянной и основной задаче моменты, подобные переживаемому Россией, прибавляют особые, специальные задачи. Не будем превращаться в педантов и филистеров, – призывал он, – не будем отговариваться от этих особых задач данных форм борьбы посредством бессодержательных ссылок на наши всегдашние и неизменные при всех условиях, во все времена, обязанности».¹⁰ Можно перечитать сотни статей и выступлений современных лидеров и идеологов коммунистического движения, но никто из них не сказал точнее и актуальнее, чем В.И. Ленин почти 100 лет назад. Сегодня эти уроки находят продолжение в революционной стратегии борьбы, обоснование которой было сформулировано в ряде статей А.В. Крючкова, но он успел изложить лишь основные моменты концепции РСБ, оставив нам ее дальнейшую разработку.

Ленинские уроки московского восстания были хорошо усвоены большевиками, как показали события 1917 года. И ленинские слова о том, что «при участии рабочей массы в городском восстании, при массовом нападении на врага, при решительной умелой борьбе за войско... при обеспеченном участии деревни в общей борьбе – победа будет за нами в следующем всероссийском вооруженном восстании!»¹¹ – эти слова в 1917 году стали пророческими. Переживаемый нами момент медленного и постепенного политического пробуждения современной России сильно отличается от революционных дней 1905 года. Нам сегодня во многом труднее в силу целого ряда причин. Но у нас есть бесценный большевистский опыт, о котором мы не должны забывать и на который должны неизменно равняться, и тогда эти ленинские слова станут пророческими и для нас.

22 января 2006 г.

С.А.Новиков

 Ленин В.И. Уроки московского восстания \\ Полн. собр. соч. – Т.13. – С.369.

 См. там же. – С.370-371.

1 Там же. – С.371.

2 Там же. – С.371-372.

3 Ленин В.И. Уроки московского восстания \\ полн. собр. соч. — Т.13. – С.374.

4 Ленин В.И. Уроки московского восстания \\ Полн. собр. соч. – Т.13. – С.372.

5 Там же.

6 Там же.

7 Ленин В.И. Уроки московского восстания. – Т.13. – С.374.

8 Там же. – С.375.

9 Там же. – С.376.

10 Там же. – С.376.

11 Там же.