ENGГлава из книги От редакции. Сегодня мы решили опубликовать главу из книги известного публициста А. Зиновьева. На наш взгляд, прозрения автора весьма показательны и актуальны.
Война. Не буду описывать мои приключения военных лет. Они заурядны. Я добросовестно выполнял свой долг, как и миллионы других советских людей, вынесших на себе все тяготы войны.
Войну я закончил в Германии, в Берлине. Расписался, как и многие другие участники штурма Берлина, на обломках здания Рейхстага. Мне предложили учиться в военной академии. Я отка¬зался. Демобилизовался из армии и поступил в университет.
Война отодвинула мои интересы к социальным проблемам на задний план. Но не заглушила их. Я наблюдал происходившее, накапливал материал для размышлений и жизненный опыт. Но более или менее систематизированное понимание войны и совет¬ского общества в том его аспекте, который проявился в войне, у меня сложилось лишь к концу сталинского периода. Ниже я изложу мои основные результаты на этот счет.
Наша победа. Мы одержали победу в самой страшной в истории войне и над самым сильным и жестоким из когда-либо воевавших противников. Подчеркиваю: мы, советские люди, прежде всего и главным образом, а не западные противники гитлеровской Гер¬мании. На Западе всячески принижают, искажают или замалчи¬вают нашу роль в этой войне, приписывают основные заслуги себе, отводя нам роль второстепенную в лучшем случае. Тут ни¬как не могут допустить, что мы, а не они проявили себя в войне с Германией самыми честными, мужественными и самоотверженными. Использовав удобную ситуации, у нас вообще украли нашу победу. А мы сами выдвинули из своей среды множество пре¬дателей, холуев и приспособленцев, готовых за грошовую плату и даже задаром отдать врагам наши исторические завоевания.
При характеристике войны 1941-1945 годов еще в советский период на первый план стали выдвигать то, что это была освободительная и отечественная война, что советские люди были охвачены чувством патриотизма, перенесли неслыханные трудности и проявили беспримерный героизм и что благодаря этому мы победили в войне. Не спорю, всё это имело место и сыграло роль одного из факторов победы. Но это был лишь один из факторов победы, причем - не главный. Раздувание его стало средством скрыть и исказить социальную сущность войны и главный фактор победы. По своей социальной сущности эта война была войной капитализма против коммунизма. Главным фактором нашей победы был коммунистический социальный строй нашей страны. Наша победа была прежде всего победой коммунизма. В свое время это прекрасно понимали все здравомыслящие люди на пла¬нете, включая антикоммунистические силы Запада. Последние, не теряя времени даром, начали новый поход против коммунисти¬ческой России, закончившийся нашей позорной капитуляцией.
Является также идеологической ложью утверждение, будто советские люди сражались за Родину, а не за советский (коммунистический) строй. Ко времени начала вой¬ны этот строй для большинства советских граждан стал их обра¬зом жизни, был принят как свой. Отделить его от массы населения как нечто чужеродное было практически невозможно. Хотели люди этого или нет, любая защита ими своей страны означала защиту нового социального строя. Россия и коммунизм существовали не наряду друг с другом, а в единстве. Разгром коммунизма в России был равносилен разгрому самой России. Победа России означала победу коммунизма. Это прекрасно по¬нимал Гитлер и те, кто направил его против России. Это пони¬мали и организаторы Холодной войны Запада против Советского Союза, используя антикоммунизм как прикрытие истинных наме¬рений. А для моего поколения Россия была не просто мно¬жеством людей и географическим пространством, а Россией советской, коммунистической. Мы сражались и победили под знаменами коммунизма. Это - исторический факт. И то, что мы, русские, отреклись от этого, стало главным условием нашего ис¬торического поражения и капитуляции в заключительном перио¬де Холодной войны, в 1987-1991 гг.
Наша война по своей социальной сущности была антифа¬шистской, если рассматривать ее с точки зрения конкретной исторической формы, какую приняла атака на нас со стороны капиталистического Запада. Еще не так давно все здравомыслящие люди понимали, что фашизм был явлением в западной цивилизации. Он был допущен хозяевами западного общества как средство против коммунизма. Он не оправдал их надежд. Он перерос в угрозу самому Западу. И Запад на короткое время стал нашим союзником в борьбе с фашизмом, взвалив на нас основные тяготы борьбы. Мы добились большего, чем то, на что рассчитывал Запад. И Запад без промедления начал многолетнюю борьбу против нас, не гнушаясь никакими средствами. Он навязал человечеству ложный взгляд на фашизм и коммунизм как на однопорядковые явления - как на разновидности некоего «тоталитаризма». И миллионы советских людей покорно приняли эту ложь западной идеологии, одобренную высшим советским руководством и идеологической элитой. Нам приписали все пороки своего же социального ублюдка - фашизма, очернив наш великий вклад в мировую цивилизацию. И мы пасовали перед таким бесстыдным глумлением.
С первых же шагов немецкого фашизма (национал-социализма) на исторической арене в качестве серьезной политической силы Сталин постоянно говорил о той угрозе, какую фашизм нес с собой. Мы росли с полной уверенностью в том, что нам предстоит воевать с фашистской Германией. На наших глазах происходили махинации правящих сил Запада, стремившихся разгромить нашу страну руками гитлеровской Германии. Оглядываясь назад, я хочу признать, что сталинская оценка мировой политической ситуации была совершенно правильной. Во Второй Мировой войне одновременно шло две войны – война между капиталистическим странами за передел мира и война капиталистического мира против коммунизма. Сталин сумел мобилизовать все силы планеты на защиту нашей коммунистической страны. И добился немыс¬лимого успеха. Как политический деятель он оказался на много порядков выше всех политиков Запада вместе взятых. Именно его превосходство над ними принесло ему ненависть со стороны политических пигмеев как прошлого, так и настоящего в гораздо большей мере, чем его жестокость и репрессии. Если бы он потерпел неудачу, к нему отнеслись бы более милостиво, как это и делают сейчас в отношении Гитлера. Гитлер является для них своим, несмотря ни на что, и к тому же неудачником.
В деятельности Сталина проявился его трезвый ум и гений как выдающегося политического деятеля. Но было бы несправедливо отвергать и роль марксистско-ленинской идеологии. Хотя она и не была наукой в строгом смысле слова, но она не была и чепухой, как теперь модно думать даже в среде бывших марксистских идеологов и коммунистов. Идеология, не будучи наукой, тем не менее отражает реальность, причём порою лучше, чем сочинения, претендующие на научность. В те годы марксизм-ленинизм был вполне адекватен реальности и мог служить руководством к действию (по словам Сталина) гораздо лучше, чем учения западных идеологов.
В отличие от сталинского руководства, Горбачев и его сообщники проявили полное непонимание своего собственного и западного общественного строя, а также общей ситуации в мире. И это - несмотря на то, что оно было неизмеримо лучше информировано о фактах реальности, имело в своем распоряжении огромное число советников и помощников с высшими учеными
степенями и званиями, ведь они сами окончили университеты и специальные институты. Поистине верно изречение древнегреческих мудрецов: многознание не научает уму. Отрекшись от марксизма-ленинизма, горбачёвцы не противопоставили ему новое, более адекватное реальности учение, а оказались во власти западной идеологии. Их «новое мышление» стало идейной подготовкой и оправданием их эпохального предательства идей и дел коммунизма, капитуляции страны в Холодной войне с Западом и контрреволюции.
В чем только не обвиняли Сталина в связи с войной! Я с юности был антисталинистом и оставался им до смерти Сталина. Тем не менее я утверждаю, что Сталин проявил себя и период подготовки к войне, и в проведении ее как гениальный стратег. В тех условиях, с теми возможностями, какими располагала страна, любая другая стратегия означала бы неминуемое поражение. Мы в неизбежности войны были убеждены. Страна готовилась к ней. Но подготовить страну к войне с таким противником, каким была Германия, - для этого мало знать, что она будет. У нас, напри¬мер, еще до войны были изобретены виды оружия, которые были лучше немецкого и вообще западного. Но чтобы наладить их се¬рийное производство и обучить владению им тысячи людей, на это требовались годы. И Сталин принимал всяческие меры, что¬бы отсрочить начало войны. Этой цели служил и пакт 1939 года. Гитлер тоже был не дурак. Он понимал, что если бы войну он на¬чал хотя бы на год позже, то мы разгромили бы его быстрее и с меньшими потерями. Это понимали и лидеры западных против¬ников Гитлера. Они делали все от них зависящее, чтобы война против СССР началась быстрее и чтобы «большевики» понесли сокрушительное поражение.
В начале войны несколько миллионов советских военнослужащих оказались в плену у немцев. Многие люди на Западе усматривали и до сих пор усматривают в этом признак отрицательного отношения к советскому социальному строю. Это мнение абсурдно. В плен сдавались целые подразделения. Даже армии. Сдавались не из ненависти к коммунизму, а в силу военной безвыходности положения, бездарности командования и других причин, не имеющих ничего общего с отношением людей к своему социальному строю. Под Сталинградом в плен сдалась армия Паулюса вовсе не из-за того, что немцы вдруг невзлюбили национал-социализм. Когда в плен сдается целое подразделение, мнение отдельных солдат не спрашивают. Конечно, многие советские люди сотрудничали с немцами. Но многие ли из них делали это из ненависти к советскому социальному строю?! Большинство делало это из шкурнических соображений, из желания просто выжить, из страха. Среди советских людей шкурников, трусов, подлецов, приспособленцев, двурушников и т.п. оказалось более чем достаточно. Но приписывать им поступки в силу ненависти к социальному строю – значит сильно идеализировать их. Можно не любить советский социальный строй, но мужественно сражаться на войне за него. Можно любить его, но быть при этом трусом и предателем. Генерал Власов стал сначала предателем, а личину борца против сталинизма и коммунизма надел потом с целью оправдать своё предательство.
Как известно, чтобы остановить панику начала войны и пре¬сечь капитулянтские настроения, Сталин учредил заградительные отряды в тылу неустойчивых частей и вообще прибегнул к самым суровым мерам по отношению к трусам, дезертирам и предате¬лям. Если бы не эти сталинские меры, мы были бы разгромлены в сорок первом или по крайней мере в сорок втором году. Сталин¬ское руководство осталось верным своей стране, своему народу и идеалам коммунизма. Оно проявило совершенно оправданную твердость, добилось перелома в ходе войны и заставило армию воевать подобающим ей образом.
Я специально вспомнил об этом страшном периоде войны, чтобы обратить внимание читателя на то, с каким человеческим материалом фактически пришлось иметь дело сталинскому руко¬водству, и сравнить с той эпидемией предательства, какая нача¬лась в нашей стране по инициативе самого высшего руководства страны с приходом к высшей власти Горбачева.
Считается, что наши слабости суть продолжения наших достоинств. Но в такой же мере верно и другое: наши достоинства суть продолжения наших слабостей. Во всяком случае, война обнаружила, что в отношении Советского Союза было верно как то, так и другое. Нужно было быть слепым, чтобы не заметить, что как сила, так и слабость Советского Союза проистекали из одного и того же источника - из его социального строя.
Поражения начала войны вынудили советское руководство к тому, чтобы использовать преимущества советского строя, позволявшего мобилизовать все силы и все ресурсы страны на обо¬рону и использовать их централизованным образом. При этом не надо думать, что перед войной и в начале войны проявились лишь негативные свойства строя, а потом - лишь позитивные. Во все периоды действовали и те и другие. Просто в различных условиях получали некоторые преимущества те или другие.
В оценке возможностей и способностей коммунистического строя надо быть диалектиком в хорошем смысле этого слова, т.е. проявлять гибкость мышления, избегать односторонности и оде¬ревенелости мысли. Это я заметил уже тогда на массе жизненных примеров. Вот некоторые из них, на которые я обратил внимание еще в годы войны. Перед войной в армии произошла «чистка» - было арестовано огромное число командиров всех рангов, осо¬бенно - высших. Это катастрофически сказалось на состоянии высшего командного состава армии и внесло свою долю в пора¬жения начала войны. Но нет худа без добра. Эти репрессии при¬вели к обновлению низшего и среднего командного состава армии. На место малограмотных командиров пришли люди со средним и высшим образованием. И этот фактор сыграл важней¬шую роль в войне. В свое время Бисмарк сказал, что в битве при Садовой победил немецкий народный учитель. О нашей войне можно сказать (разумеется, в том же метафорическом смысле), что в ней победил советский десятиклассник, т.е. выпускник советской школы тридцатых годов.
Тысячи летчиков стали готовить с самого начала войны. Го¬товили медленно, причем - не с сознательным намерением за¬медлить процесс подготовки, а потому, что не могли делать быстрее в силу общих принципов организации всякого дела. Но опять-таки эта медлительность сыграла и свою положительную роль. К концу войны накопили огромные резервы летчиков. Ана¬логично произошло с самолетами. К концу войны страна имела мощную авиацию.
Вследствие поражений начала войны пришлось самые важные в военном отношении предприятия эвакуировать в глубокий тыл и создавать новые. Волюнтаристские сталинские методы сыграли при этом свою положительную роль в смысле ускорения темпов создания военной промышленности и рационализации ее работы, в смысле преодоления косности бюрократической системы управления. Одновременно сталинистский волюнтаризм стано¬вился препятствием в проявлении положительных качеств государственно-бюрократической системы управления.
Среди важнейших факторов победы в войне 1941-1945 годов следует назвать советскую коммунистическую партию - КПСС. В ее создании и укреплении заключается несомненная заслуга Сталина.
Критики советского общества рассматривают КПСС как обычную политическую партию, возникшую сразу со всеми ее свойствами еще до революции, захватившую власть и пребывавшую в одном и том же качестве вплоть до распада в 1991 году. Это - грубая ошибка или умышленное искажение реальности. На самом деле КПСС возникла лишь после революции, точнее – в сталинские годы. Это - детище Сталина. Ленинская партия была ее предшественницей и одной из ее предпосылок. Сталин понял, что ленинская партия, сыграв свою историческую роль, стала непригодной для управления новым обществом во всех отношениях - численно, организационно, идейно и психологически. В новых условиях была нужна новая организация, подобная по некоторым признакам партии, но являющаяся качественно новым феноменом, а именно - стержнем системы государственности и ядром социальной организации коллективов. И Сталин начал создавать такой институт в структуре коммунистического общества, сохранивший название партии. Создавал он его в жестокой борьбе с представителями ленинской «гвардии» и управленческого аппарата. Этот аспект советской истории совершенно выпал из поля внимания всех, кто писал на эту тему. Все фиксировали факт использования партии Сталиным в своих интересах, но не замечали того, что Сталин создавал этот феномен впервые в истории. Пос¬ле смерти Ленина в партию пришли сотни тысяч (если не мил¬лионы) молодых людей. А во время войны произошло новое колоссальное пополнение и омоложение партии.
Во время войны большое число молодых людей моего поко¬ления вступило в партию совершенно бескорыстно и убеждённо. Многие вступали в партию перед боем, чтобы погибнуть комму¬нистами. И большинство из них погибло. А сколько беспартий¬ных шло в бой со словами: «Если погибну, считайте меня коммунистом!» Бывали случаи, когда целые подразделения, в ко¬торых лишь единицы были членами партии, по команде политру¬ков: «Коммунисты, два шага вперед!» - все делали эти два шага и шли добровольцами на верную гибель. И именно такие люди ре¬шали судьбу страны, а не трусы, шкурники, карьеристы и преда¬тели.
Раньше приходилось и теперь приходится часто слышать, будто войну выиграл советский народ. Раньше так говорили с целью польстить широким слоям населения, теперь так говорят с целью скрыть реальные условия победы. Слово «народ» - чисто идеологическая пустышка. Что такое народ? Включать в народ дряхлых стариков, больных, детей, жуликов, дезертиров, преда¬телей, спекулянтов и т.п.? А ведь таких в стране немало. Если на¬род - вообще все население страны, то далеко не все, что можно в нем наблюдать, сыграло позитивную роль в войне, а тем более - решающую. Так что ссылка на народ ровным счетом ничего не дает.
Я считаю, что в советском населении тех лет следует выделить особую категорию, которая действительно сыграла роль од¬ного из важнейших факторов победы. Это - предвоенное поколение, т.е. поколение, которое выросло, было воспитано, по¬лучило образование и было подготовлено к трудовой деятель¬ности в послереволюционные, но предвоенные годы - в двадцатые и тридцатые годы.
Поколение есть явление социальное. Это не есть всего лишь сумма людей, определенных временными рамками. Это нечто целое. В нем можно видеть людей всех сортов. Но как целое оно характеризуется определенными качествами. Эти качества в тех или иных размерах, сочетаниях и пропорциях распределены сре¬ди его представителей, как бы растворены в их массе. Не любые, а лишь определенные качества и определенные люди задают тон в этой массе, доминируют, определяют общую идейную, мораль¬ную и психологическую атмосферу. Предвоенное поколение было поколением психологических, идеалистических, романтических коммунистов. Оно в максимальной степени испытало на себе влияние революции и коммунистических идеалов. Большинство его представителей были дети рабочих и крестьян. Перед ними открылись неведомые ранее перспективы образования и жизнен¬ного успеха. В общем и целом это поколение исповедало систему ценностей идеального человека, которую в течение столетий вырабатывали лучшие представители рода человеческого. В этой системе доминировали высшие моральные и духовные ценности. Пусть далеко не все были такими, пусть лишь частично отвечали этому идеалу. Но влияние этой системы ценностей было огромно. Мы даже сами не отдавали себе отчета в этом. Это стало заметно лишь теперь, когда психологические коммунисты исчезли, а их систему ценностей разрушили и отбросили, заменив её системой, против которой наше общество вело несколько десятков лет безнадежную войну.
Сталинское руководство поступило абсолютно правильно с точки зрения исторически-политической стратегии, сделав задачу воспитания такого поколения если не самой главной, то по край¬ней мере одной из главных. И наше поколение оправдало вы¬павшую на его долю задачу. Оно почти на две трети погибло в войне. Лишь относительно немногие преуспели после войны. Большинство же из уцелевших спилось, попало в тюрьмы за уголовные преступления, стало жертвами политических репрессий. Так что мы просто были не в силах захватить и удержать за собой инициативу в обществе, уступив ее частично военному, а в основном послевоенному поколению. В этом, можно сказать - внеочередном, поколении тон стали задавать выходцы из благополучных семей, идеологически циничные, склонные к легкому успеху и карьеризму, корыстные, подверженные сильному влиянию западной идеологии и пропаганды. Это стало одним из усло¬вий краха коммунизма в Советском Союзе и успеха контр¬революции 1991—1993 годов.
Встреча с Западом. Нет надобности говорить о том, сколько сил и средств в Советском Союзе тратилось на то, чтобы внушить со¬ветским людям негативное представление о Западе и выработать у них иммунитет к его «тлетворному влиянию». Сразу же после революции процесс познания Запада советскими людьми был взят под контроль государства. До Второй Мировой войны совет¬ские знания о Западе для широких масс населения укладывались в шаблонные идеологические рамки и были довольно прими¬тивными. Число людей бывавших на Западе и знавших его, было сравнительно невелико.
В сталинские годы «железный занавес» прочно охранял со¬ветских людей от соблазнов Запада. Информация о Западе сооб¬щалась только негативная. Запад в советской идеологии и пропаганде изображался как средоточие зол и смертельная опас¬ность для Советского Союза. Война с Германией, с одной сторо¬ны, укрепила эту веру в то, что Запад есть исторический смер¬тельный враг Советского Союза, а с другой стороны, расшатала представление о западном образе жизни. Миллионы советских людей, переступив границы своей страны в составе армии, во¬очию убедились в том, что жизненный уровень обычных людей на Западе выше, чем в Советском Союзе. Они не видели того, ка¬кой ценой этот уровень людям доставался. Они видели лишь результат - быт людей, причем - в самом его поверхностном про¬явлении: жилье, вещи, одежда, кафе, рестораны, дома. Они виде¬ли то, что бросалось в глаза, но было самым существенным для них самих. Они разнесли свои представления о «загранице» по всей стране, приукрасив их многократно и подкрепив военными трофеями, включавшими вещи, начиная от предметов дамского туалета и кончая драгоценностями. Для огромной массы совет¬ского населения, доведенного до ужасающего состояния прошлой нелегкой историей и опустошающей войной, это было потрясе¬ние. Хотя в послевоенные годы жизненные условия сильно улуч¬шились, это потрясение не изгладилось. Бывшие советские солдаты, вступившие в свое время в личное соприкосновение с Западом, стали становиться взрослыми, обзавелись семьями, на¬чали делать карьеру. А соблазнительный образ Запада прочно за¬сел в их умы и сердца.
Когда мы, солдаты победоносной советской армии, в мае 1945 года писали свои имена на обломках здания Рейхстага в Берлине, мы были уверены в том, что этой победой мы обеспечили нашей стране почетное место в истории навечно. Мало кто из нас дожил до дней краха этих надежд. Я оказался в их числе. И я сожалею об этом.