ENG
Алексей Шмагирев
В 1921 г. политическая и экономическая ситуация в мире изменилась. Буржуазии удалось отбить первый натиск революционного пролетариата. В частности, потерпели поражение выступления в 1921 г. в Германии. В то же время капиталисты не смогли уничтожить Советскую Россию, одолевшую интервентов и белогвардейцев. В капиталистических странах возникли и приобрели значительное влияние среди пролетариата коммунистические партии, объединившиеся в III, Коммунистический, Интернационал.
В этих условия старая тактика коммунистов, направленная напрямую на осуществление мировой революции, оказалась непригодной для данного момента и подставляла авангард пролетариата под удар превосходящего врага. Основной задачей стало завоевание на сторону коммунистов большинства пролетариата, которое ещё шло за оппортунистами II и II 1/2 Интернационалов. Именно это влияние оппортунистов служило тогда главной защитой капитализма.
Для завоевания на свою сторону большинства пролетариата коммунисты по инициативе Ленина выдвинули идею «единого фронта» рабочего класса.
В декабре 1921 г. Исполком Коминтерна принял тезисы о едином рабочем фронте и об отношении к рабочим, входящим во II, II 1/2 и Амстердамский Интернационалы, а также к рабочим, поддерживающим анархо-синдикалистские организации.
Это означало некоторое изменение тактики по отношению к реформистам и оппортунистам. Ставилась задача тактического объединения всего рабочего класса - как той части, которая вполне осознала свои классовые интересы и шла за коммунистами, так и менее сознательной, которая шла за оппортунистами. Объединения, конечно, не организационного. Полное сохранение независимости коммунистических партий и свобода критики оппортунистов были важнейшими условиями, на которых предполагалось создать единый фронт. Объединение же должно было быть достигнуто в совместной борьбе за конкретные требования рабочего класса, наиболее близкие и понятные для всех рабочих, в том числе и шедших за социал-демократами. Это экономические требования (в частности, требование 8-часового рабочего дня) и требования сохранения буржуазно-демократических свобод от наступления реакции. Для этого допускалось сотрудничество не только с рядовыми рабочими, идущими в политическом отношении за оппортунистами, но и с лидерами оппортунистических партий II и и II 1⁄2 Интернационалов.
«Представителям II и II1/2 Интернационалов нужен единый фронт, ибо они надеются ослабить нас чрезмерными с нашей стороны уступками; они надеются проникнуть в наше, коммунистическое, помещение без всякой платы; они надеются посредством тактики единого фронта убедить рабочих в правильности реформистской и в неправильности революционной тактики. Нам нужен единый фронт, потому что мы надеемся убедить рабочих в обратном». (Ленин В.И. Мы заплатили слишком дорого // ПСС. — 5-е изд. — М.: Издательство политической литературы, 1970. — Т. 45. — С. 140-144. см.:).
Как уже было отмечено в предыдущей статье нашего цикла, коммунисты могут и должны проводить в разное время, в разных условиях, различную тактическую линию в отношении оппортунистов:
«Вообще, по отношению к социал-демократическим и даже буржуазным партиям у коммунистов может быть разная тактика, в зависимости от конкретных условий. В период пролетарской революции оппортунисты являются «последней опорой» буржуазии, и поэтому против них коммунисты направляют главный удар. В период же, например, отступления, борьбы против фашистской угрозы и т.д., возможны тактические союзы с социал-демократическими и какими-то буржуазными партиями для защиты буржуазной демократии против наступления реакции. Но это всё для ситуации, когда коммунисты реально участвуют в борьбе за власть и ведут за собой, как минимум, значительную часть пролетариата. Но и в этом случае, поскольку, как известно, основной формой действий Красной Армии является наступление, а коммунисты тратят своё время, отрывая его от работы и семьи, рискуют подвергнуться репрессиям не ради того, чтобы «лишь бы не было хуже», а ради ниспровержения капиталистического строя и построения социализма, то они обязаны вести, по большей части, наступательную борьбу. Пускай пока даже, в основном, в форме борьбы идей, в форме «оружия критики», а не «критики оружием». Т.е. основной линией коммунистов в отношении социал-демократов, оппортунистов и реформистов является их разоблачение, с целью идейного разгрома и вытеснения из пролетарского классового движения». (см.: )
Лозунг «единого фронта» как раз и был таким изменением тактики в соответствии с изменением обстановки.
При этом, хоть тактика для этих условий и не была чисто наступательной, но, как и прежде, она не была и чисто оборонительной, и даже не подразумевала существенного смягчения борьбы с оппортунистами. В тот период в Европе наступило, как писал Ленин, известное равновесие сил между буржуазией и пролетариатом. И если прямой удар по позициям врага был пока невозможен, то был задуман, можно сказать, маневр - как перегруппировать большинство пролетариата на сторону революции. И разоблачить оппортунистических вождей, заставив их либо честно бороться за интересы пролетариата (и тогда они бы перестали быть оппортунистами), либо продемонстрировать ещё раз перед рабочими свою роль как предателей пролетариата и агентов буржуазии (а в том, что они предадут, особых сомнений у коммунистов не было).
Из вышесказанного может возникнуть мысль о некоем «коварстве» коммунистов, подготовивших такую «ловушку» для оппортунистов. Но такой вывод был бы совершенно ложным. Ведь борьба за интересы рабочего класса, привлечение к этой борьбе максимально широких слоев пролетариата, различных организаций пролетариата (в том числе оппортунистических партий и реформистских профсоюзов) – это естественная задача коммунистов. А если оппортунистические вожди, называя себя поборниками пролетарских интересов, на самом деле не хотят бороться за эти интересы (пускай даже минимальные) совместно с коммунистами либо вообще не хотят бороться – это уже их проблема. Как говорится: «ты либо крестик сними, либо трусы надень».
Кстати, подобная тактика по отношению к оппортунистам правильна и сегодня. Например, по отношению к мэрам и губернаторам от КПРФ. Коммунисты могут потребовать от них тех или иных шагов в интересах трудящихся (наверняка даже обещанных ими) – снижения тарифов на ЖКХ, прозрачность принятия решений, прекращение точечной застройки, установка памятников советским вождям и революционерам и др. И тогда эти деятели должны будут либо совершить эти действия, и трудящиеся получат определенные экономические и политические уступки от буржуазии, либо же отказаться и тем самым разоблачить себя перед народом.
Новая тактика была принята не без сопротивления со стороны части коммунистов, которые не успели осознать, что обстановка изменилась и прежняя тактика устарела. Сама мысль о сотрудничестве с социал-демократами – изменниками пролетариата, на совести которых была и кровь рабочих – участников восстаний, и убийство вождей германского пролетариата Карла Либкнехта и Розы Люксембург – для многих коммунистов была нетерпимой. Но Ленин, владея законами диалектического материализма, как и положено вождю, смотрел дальше, видел глубже, реагировал быстрее, и он понимал, что тактику надо менять, и сумел убедить в этом коммунистов III Интернационала.
Тактика единого фронта была подтверждена IV Конгрессом Коминтерна в декабре 1922 г.
«Коммунистический Интернационал требует, чтобы все коммунистические партии и группы строго придерживались тактики единого фронта, ибо в настоящее время только эта тактика сможет указать коммунистам верный путь к завоеванию большинства трудящихся.
Реформистам теперь нужен раскол. Коммунисты же заинтересованы в объединении всех сил рабочего класса против капитализма.» (http://www.agitclub.ru/front/com/congress041.htm).
При этом допускалась возможность взаимодействия не только с социал-демократическими рабочими, но и «с предательскими вождями социал-демократов и амстердамцев». Но при этом подчеркивалась необходимость сохранять полную самостоятельность коммунистических партий и свободу критики оппортунистов.
«Применение тактики единого фронта означает, что коммунистический авангард идёт впереди в повседневной борьбе широких рабочих масс за их ближайшие жизненные интересы. Для этой борьбы коммунисты готовы даже вести переговоры с предательскими вождями социал-демократов и амстердамцев. Попытки II Интернационала истолковать единый фронт, как организационное слияние всех «рабочих партий», конечно, должны быть категорически отвергнуты. Попытки II Интернационала под флагом единого фронта вобрать в себя более левые рабочие организации («слияние» социал-демократов и независимых в Германии) фактически означают не что иное, как возможность для социал-демократических вождей предать буржуазии новые рабочие массы.
Существование самостоятельных коммунистических партий и их полная свобода действий по отношению к буржуазии и контрреволюционной социал-демократии является важнейшим историческим достижением пролетариата, от которого коммунисты ни в коем случае не откажутся. Только коммунистические партии отстаивают интересы всего пролетариата в целом.
Точно так же тактика единого фронта отнюдь не означает верхушечных так называемых «предвыборных комбинаций», преследующих те или иные парламентские цели.
…
Основной задачей тактики единого фронта является агитационное и организационное объединение рабочих масс. Подлинный успех тактики единого фронта вырастает «снизу», из гущи самих рабочих масс. При этом, однако, коммунисты при некоторых условиях не могут отказываться от переговоров с вождями враждебных рабочих партий. О ходе этих переговоров массы должны быть постоянно и вполне осведомлены. Но и во время этих переговоров с руководством реформистских партий самостоятельность агитации, проводимой коммунистической партией, отнюдь не может быть подвергнута ограничению».
В рамках линии на взаимодействие с социал-демократами – не только низами, но, при необходимости, и верхами – в апреле 1922 г. в Берлине была проведена конференция трёх Интернационалов (III, II и II ).
«В результате переговоров было достигнуто соглашение. Конференция приняла общую декларацию, которая призывала трудящихся всех стран продемонстрировать в дни работы Генуэзской конференции (20 апреля) или 1 Мая своё единство под лозунгами: 8-часовой рабочий день, долой безработицу, поддержка российской революции, установление дипломатических и торговых отношений с Советской Россией, образование единого пролетарского фронта. В целях поддержания связи и информации между Интернационалами на конференции был создан Комитет девяти, в который вошло по три представителя от каждой международной организации». (К.С. Трофимов К ВОПРОСУ О РОЛИ В.И. ЛЕНИНА В РАЗРАБОТКЕ ПРИНЦИПОВ ЕДИНОГО ФРОНТА ДЕЙСТВИЙ РАБОЧЕГО КЛАССА (1921 - 1922 гг.)/ Вопросы истории, № 4, Апрель 1958, C. 45-56: см.)
На этой конференции также было принято решение провести съезд трех интернационалов.
Именно на Берлинской конференции делегация коммунистов пошла на ряд уступок, с точки зрения Ленина, неоправданных, по поводу чего он написал статью «Мы заплатили слишком дорого», процитированную выше. Оппортунисты потребовали от большевиков, чтобы по делу эсеров, обвиняемых в контрреволюции и терроризме, не применялась смертная казнь, и чтобы на процесс были допущены представители оппортунистических Интернационалов.
На этот счет Ленин писал:
«По соглашению, подписанному в Берлине представителями III Интернационала, мы уже сделали две политические уступки международной буржуазии. Взамен мы не получили от неё никакой уступки.
…
Нам надо будет поставить себе за правило не делать политических уступок международной буржуазии (как бы искусно ни были прикрыты эти уступки какими угодно посредниками), если мы не получим взамен более или менее равноценных уступок со стороны международной буржуазии по отношению к Советской России или по отношению к другим отрядам международного, борющегося с капитализмом, пролетариата».
Тем не менее, Ленин высказался в этой же статье против разрыва соглашения, несмотря на совершённые в ходе переговоров нашими делегатами ошибки. Однако съезд Интернационалов был сорван оппортунистами, испугавшимися усиления влияния коммунистов и своего разоблачения.
К каким результатам привела тактика единого фронта? Единый фронт создан не был, будучи саботирован оппортунистами. Собственно, другого от них коммунисты особо и не ожидали. Более того, немецкие социал-демократы, угождая буржуазии и борясь против коммунизма, в дальнейшем саботировали и антифашистскую борьбу, сыграв, по сути, решающую роль в приходе к власти фашистов. Тем не менее, коммунистам удалось добиться части своих целей в деле увеличения влияния на пролетариат и разоблачения оппортунистических вождей.
В дальнейшем тактика единого фронта возродилась уже в 1930-х годах как антифашистская борьба, когда, после прихода фашистов к власти в Германии, реально «подгорело» у многих не только социал-демократов, но и буржуазных демократов. Ведь одно дело – служить капиталу на должностях министров и депутатов парламента, а другое дело – отправиться, в лучшем случае, на пенсию, в худшем – в концлагерь. Но это уже другая тема.
