ENGНа темы дня
Четверть века назад произошло политическое событие, вошедшее в новейшую историю под названием «ГКЧП». До сих пор с его объективной оценкой дело обстоит туго. На официальные ярлыки российской буржуазной историографии - «реакционный путч», «государственный заговор», «выступление консерваторов против реформ», - как говорил Василий Иванович Чапаев в одноимённом фильме, наплевать и забыть. Поскольку от них за версту разит шкурным интересом прихватизаторов. Но и с противоположным видением выступления как «героической попытки остановить наступление капитализма» не получается. Не вытанцовывается с «героическим», судя по поведению объявившего себя властью Комитета, да и ясного намерения остановить капиталистическую реставрацию не просматривается.
Итак, 25 лет назад наша страна узнала значение аббревиатуры ГКЧП – Государственный Комитет по чрезвычайному положению. Узнала утром 19 августа 1991 года из зачитанного по СМИ Обращения к советскому народу, где сообщалось, что ГКЧП во главе с вице-президентом СССР Геннадием Янаевым берёт на себя всю полноту власти и вводит чрезвычайное положение в «отдельных местностях» Советского Союза. Одни встретили это известие с энтузиазмом и надеждой: «Теперь, наверно, лучше станет». Надежда основывалась на том, что ГКЧП абсолютно точно указывал на тревожившее большинство советских людей:
-Над нашей великой Родиной нависла смертельная опасность!.. Политика реформ зашла в тупик. Возникли экстремистские силы, взявшие курс на ликвидацию Советского Союза, развал государства, захват власти любой ценой… Идет наступление на права трудящихся.
А у «экстремистских сил» в лице правительства РСФСР во главе с Б. Ельциным, ставшего к тому времени центром и генератором буржуазной контрреволюции и примыкающих к нему записных «демократов» появление ГКЧП вызвало врыв негодования. Ему с самого начала решили не подчиняться. На противостояние с ним призвали толпы своих сторонников.
Особых усилий это противостояние и не потребовало. ГКЧП не выполнил то, что обещал в своём Обращении – «…преисполнен решимости принять самые серьёзные меры по скорейшему выводу государства и общества из кризиса». Ни решимости, ни мер, ни как выяснилось, понимания ситуации. Вообще, ничего из того, что обычно относится к чрезвычайному. Позволил Комитет себя безнаказанно игнорировать и себя под предлогом «защиты демократии» свергать. А 21 августа, решив отправиться на поклон к отдыхающему в Крыму президенту СССР М. Горбачеву, и вовсе бесславно сложил оружие.
Объективно это вялое выступление сыграло роль стимулятора и ускорителя контрреволюции и установления капиталистического строя. Мы помним, какой сродни киевскому майдану фашистский шабаш тогда прокатился по стране. Со сносом памятника Дзержинскому, сжиганием советских флагов, захватом зданий райкомов и запретом деятельности КПСС и т.п. С логическим выходом на ликвидацию самого Советского государства в конце 1991 года и сменой флага над Кремлем.
Такое случилось в силу чисто «верхушечного» характера ГКЧП. Выступление возглавили люди, сами входившие в обойму уже вовсю «рыночного» партийного руководства. Они вовсе не собирались отказываться от курса перестроечных «реформ». Борясь с Ельциным и его окружением как параллельным центром, они не ставили перед собой классовых задач отстаивания социалистических завоеваний. Задуманное хотели осуществить «маленьким» переворотом, сменой лиц в верхах под предлогом мнимой болезни президента СССР. О том, чтобы призвать на защиту Советского Союза и возрождение Советской власти широкие массы трудящихся и опереться на них, даже мысли не возникало.
Можно резюмировать, что в лице ГКЧП мы имели попытку затормозить развал советской государственной системы. Попытку робкую и с негодными средствами предпринятую. Когда ситуация, действительно, требовала чрезвычайных мер против контрреволюции. Покончивший с собой в те августовские дни Маршал Советского Союза С.Ф. Ахромеев написал в предсмертной записке: «Не могу жить, когда гибнет моё Отечество и уничтожается всё, что я всегда считал смыслом в своей жизни». Но ГКЧП оказался лишь пародией на то, что требовалось предпринять в ответ на смертельную угрозу социалистическому Отечеству.
Вышесказанное совсем не отрицает личной честности и благородства намерений большинства членов ГКЧП. Большинство из них доказали это достойным поведением после ареста и заключения в тюрьму, а также продолжением участия в левом движении, многие - О.С. Шенин, В.И. Варенников, В.И. Стародубцев - до самой смерти. Их честность не подвергается сомнению.
- Так что же надо было делать всё-таки в первую очередь?
С точки зрения РКРП, прежде всего, бороться надо было за возвращение коммунистического характера самой КПСС. На 28 Съезде партии в Заявлении меньшинства партия и народ предупреждались, что лечение социализма капитализмом приведет к бедствиям народа и краху самой КПСС. Партия, называющая себя коммунистической, не может и не должна проводить политику капитализации страны. За эту резолюцию проголосовало 1259 делегатов Съезда (четвертая часть). В КПСС было достаточно много честных коммунистов, противостоящих проявлениям политики капитализации, однако у многих из них не было чёткого понимания сути происходящего и более всего не хватало организационных возможностей для совместной борьбы: теоретической, политической, экономической. Никто из членов ГКЧП ни ранее, ни во время объявления чрезвычайного положения не пытался обратиться к партийным массам и организовать сопротивление на внутрипартийном фронте. По нашему мнению, начинать надо было именно с этого. Для перерастания кризисной ситуации в революцию необходима реализация субъективного фактора - наличие готовой к этому пролетарской организации. Этого не было. Были только благие намерения. Поэтому, итог был прогнозируем. Ясно, что надо идти другим путем!
Однако мы живы. Мы продолжаем борьбу с прихватизаторами, устроившими в нашей стране капиталистический рай себе и капиталистический ад десяткам миллионов трудящихся. И мы знаем, что добиться победы в этой борьбе можно, только опираясь на силы трудового народа, только вызвав его самое широкое выступление.
Редакция «ТР»