Завещание Ленина: промежуточный итог

В последние недели на канале «РКРП-Лайф» вышла серия из трёх роликов, посвящённая книге доктора исторических наук Валентина Александровича Сахарова «Завещание Ленина: реальность истории и мифы политики» (2003).



Ссылки на ролики:
1-й выпуск
2-й выпуск
3-й выпуск

Для тех, кто предпочитает получать информацию в текстовом виде, представляем сжатое изложение главных пунктов нашего (Александра Хайфиша и Елены Искровой) обсуждения.

I. Суть проблемы

В книге Сахарова всесторонне исследуется комплекс документов, известных как «Завещание Ленина» – то есть последние ленинские работы, которые создавались в период с конца декабря 1922 года по начало марта 1923 года. В 45-м томе 5-го издания собрания сочинений эти работы выделены в особый раздел под названием «Последние письма и статьи В. И. Ленина», а кроме того, существует ещё несколько небольших текстов того же периода, помещённых в основном в 54-й том, где собраны последние ленинские письма. Поскольку исследование Сахарова действительно всесторонне, оно также затрагивает ряд событий советской политической истории 1921-1923 годов и вопросы историографии, связанные с «Завещанием Ленина». Однако в первых трёх выпусках мы говорили лишь о главной идее Сахарова, согласно которой некоторые документы из пакета «Завещания» Ленину не принадлежат, а в некоторые без ведома Ленина внесены точечные редакторские правки. Проще говоря, Сахаров предполагает и доказывает, что часть «Завещания Ленина» была сфальсифицирована.

Наиболее важными в списке целиком сфальсифицированных документов являются:

  1. так называемая «диктовка II с “добавлением”» от 24-25 декабря 1922 года и 4 января 1923 года;
  2. статья «К вопросу о национальностях, или Об автономизации» от 30-31 декабря 1922 года.

Диктовка известна также под несколькими другими наименованиями – «характеристики», «письмо о секретаре», «письмо к съезду». Как известно, этот документ содержит критические (и отдельные хвалебные) высказывания от имени Ленина в адрес его партийных соратников, в частности Сталина, Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина и Пятакова. Самые известные из этих характеристик – Троцкий, согласно автору текста, является наиболее способным человеком в ЦК, несмотря на свой прошлый небольшевизм, а Сталин как генсек «сосредоточил в своих руках необъятную власть», может пользоваться ею неосторожно и вообще слишком груб и надо бы подумать, как переместить его на другую должность.

Что же касается статьи «К вопросу о национальностях», то поводом к её написанию послужил конфликт между руководством грузинской компартии и центральными партийными учреждениями из-за нежелания грузин, получивших наименование «национал-уклонистов», становиться составной частью создававшегося в тот момент союзного государства. Основной смысл статьи таков. По мнению автора, повсеместно процветает великорусский шовинизм, особенно в партийном и советском аппарате, в том числе и среди нерусских его работников вроде Сталина, Дзержинского и Орджоникидзе. А между тем нужно всесторонне охранять национальные чувства малых наций. Так что ввиду этого СССР если и надо организовывать, то только на конфедеративной основе; ещё необходима позитивная дискриминация большой русской нации в пользу наций малых, ну а Сталина, Дзержинского и Орджоникидзе следует наказать за упомянутое выше грузинское дело.

Все остальные полностью или частично сфальсифицированные документы в основном обслуживают интересы этих двух, и потому в рамках настоящей статьи нет смысла говорить о них специально. Желающим узнать подробности лучше прослушать наши передачи или прочитать книгу Сахарова.

II. Содержание документов

Анализируя документы сфальсифицированного пакета по их содержанию, Сахаров указывает, что основные их положения противоречат не только более ранним работам Ленина, но и «чистым» документам того же самого «Завещания». Положения эти примерно таковы: «плохой Сталин», «неплохой и дружественный Троцкий», «плохие соратники», «плохие русские», «ненужность СССР». За пределами данного пакета положения эти у Ленина не встречаются – что, собственно, и заставило Сахарова выделить документы с такими положениями в отдельный пакет и начать проверять всё «Завещание» на подлинность.

Перейдём к наиболее важным частностям по содержанию сфальсифицированного пакете. Отношения Ленина и Троцкого мы планируем подробнее осветить в будущих передачах, но в общем-то и так прекрасно известно, что в период с 1903 и до лета 1917 года Троцкий постоянно выступал не просто в роли социал-демократа, стоящего вне большевистской фракции, но именно как противник Ленина, периодически с ним ругаясь и провоцируя столкновения с ним. Лишь второе полугодие 1917 года можно считать периодом плодотворной совместной работы Ленина и Троцкого. После же этого короткого периода Троцкий вновь стал гнуть свою линию, начав с проведения авантюристической политики вопреки Ленину в период Брестских переговоров в первые месяцы 1918 года и продолжив некоторыми сомнительными мероприятиями в годы Гражданской войны. В период же 1921-1922 годов, который непосредственно предшествовал написанию «Завещания» и который у Сахарова описан подробно, Троцкий уже прочно вошёл в роль главного диссидента в Политбюро, до такой степени надоев Ленину, что тот даже пытался услать Троцкого из Москвы, но безуспешно. И даже зимой 1922/23 годов, когда, по официальной версии, Ленин с Троцким сблизился и обращался к нему за помощью в вопросах о монополии внешней торговли и по грузинскому делу, Троцкий Ленину в этих вопросах не помог ничем, что признаёт и сам Троцкий. Всё это не позволяет считать, будто Ленин мог резко перемениться в своём отрицательном отношении к Троцкому и тем более начать рассматривать его как своего преемника – для этого не было никаких причин. Аналогично и с оценкой Троцкого как «самого способного человека»: провал в Бресте был отнюдь не единственной неудачей Льва Давыдовича на высших советских постах.

Напротив, Сталин с Лениным не конфликтовал никогда – ни в политическом, ни в личном плане – а разногласия между ними по рабочим вопросам (Сахаров освещает, в частности, разногласия по вопросам о внешней торговли и о проектировании СССР) разрешались в рабочем же порядке. О недовольстве Ленина работой Сталина как генсека не известно ничего. Более того, пост генерального секретаря Сталин занял по инициативе Ленина, что само по себе указывает на недостоверность диктовки II, где написано, что Сталин генсеком «сделался» (видимо, как-то сам). Известная же ссора Сталина и Крупская, которая могла бы послужить основанием для охлаждения Ленина к Сталину, произошла, как показывает Сахаров, лишь на рубеже января-февраля 1923 года, а не полутора месяцами раньше, как пытается заявить Крупская и вслед за ней официальная версия. Таким образом, негативные характеристики Сталина в декабрьских диктовке II и статье «К вопросу о национальностях» точно так же не имеют убедительного объяснения.

Тема «плохих соратников» у Ленина нигде более не встречается: если Ленин бывал недоволен чьей-то позицией или поступком, он ругал товарища открыто и за конкретное дело, тогда как даваемые им в диктовке II характеристики не аргументируются ничем и нередко вообще весьма неопределённы. Далее, неясно предназначение диктовки; из её содержания невозможно понять, какую цель преследовал автор, составляя её. Официальная версия трактует её как «письмо для съезду», но она таковым не являлась, поскольку даже сама Крупская, принесшая этот документ партийному руководству, в 1923, 1924 и 1926 годах выдала три различных версии его предназначения (сначала она «не знала», чего хотел Ильич, потом заявила, что он хотел ознакомить съезд, потом – что всю партию). Выбор фигурантов в «характеристиках» странен, поскольку в них представлены не все члены и тем более кандидаты в члены Политбюро, зато фигурирует замглавы Госплана Пятаков, не являвшийся даже членом ЦК. Наконец, именно в случае с Пятаковым противоречия с подлинными ленинскими документами проявляются наиболее ярко – 25 декабря «Ленин» ругает Пятакова за увлечение администрированием, а в следующих диктовках, датированных 27-28 декабря, Ленин настаивает, что именно администратор Пятаков благодаря именно этому качеству отлично подходит на роль заместителя главы Госплана и что кто его ругает за административные наклонности, тот всё преувеличивает.

Точно так же нигде у Ленина не встречается и тема «плохих русских». Единственная работа, где можно усмотреть несомненную русофобию – это именно статья «К вопросу о национальностях». Во всех других своих работах Ленин чётко разделял «великорусский шовинизм» и русский народ и культуру, воздавая последним должное. Тем более Ленин нигде более не предлагал прибегнуть к политике позитивной дискриминации в отношении русского населения.

Парадоксальна статья «К вопросу о национальностях» и в отношении вопроса об СССР, если считать, что автором её был Ленин. Автор статьи уверяет, что вопрос об СССР прошёл мимо него; Сахаров показывает, что, напротив, Ленин уделил процессу создания СССР много внимания. Автор статьи впадает в ужас из-за личного конфликта проводившего интересы центра Орджоникидзе с грузинскими национал-уклонистами; Сахаров показывает, что, напротив, Ленин в течение осени 1922 года следил за этим конфликтом и не выражал уклонистам никакого сочувствия. Более того, автор статьи считает возможным не разбираться в конфликте, а просто «сделать Сталина и Дзержинского» виновными в нём; между тем Ленин к таким дурнопахнущим политическим методам не был склонен никогда. Автор статьи считает, что СССР следует создавать как конфедерацию, а то и вообще не создавать; Сахаров показывает, что, напротив, Ленин хоть и считал необходимым федеративное устройство СССР (в противовес «автономистскому» проекту Сталина), но именно федеративное, а не конфедеративное, и, более того, в некоторых отношениях шёл ещё дальше Сталина, предлагая увеличить число союзных наркоматов (тогда как автор статьи предлагает ограничиться и вовсе одним-двумя). И в конце-то концов, Советский Союз был образован прямо в день создания статьи, и именно по ленинскому проекту; автор же статьи вновь, как и в случае со «сделавшимся генсеком» Сталиным, занимает отстранённую позицию вида «я не я и лошадь не моя», что совершенно не характерно для Ленина.

Это лишь часть аргументов Сахарова, но общая картина, полагаю, понятна.

III. Форма документов

А что же представляли собой оригиналы документов, составляющих «Завещание Ленина»? Зимой 1922/23 годов Ленин был физически не в состоянии писать, а потому вынужден был диктовать свои работы. Как следствие, все документы этого периода представляют собой секретарскую машинопись и изредка секретарскую рукопись, но рукой Ленина не написано ничего и нигде не стоят его подписи. Хуже того, документы, полагаемые сфальсифицированными, не имеют следов прохождения через ленинский секретариат, каковые следы должны были бы оставаться по правилам документооборота. Внешнему миру эти документы были представлены либо Троцким (статья «К вопросу о национальностях»), либо Крупской (диктовка II); а подлинность их засвидетельствована лишь словесными заверениями Троцкого, Крупской и ленинских секретарш (Фотиевой, Володичевой, Гляссер).

Таким образом, форма оригиналов «Завещания Ленина» оставляет фальсификаторам достаточную свободу действий, если в фальсификацию замешаны все названные в предыдущем абзаце лица.

IV. Обстоятельства работы Ленина

Тексты «Завещания» создавались зимой 1922/23 годов, при совершенно особых обстоятельствах работы Ленина. Это был период между вторым инсультом Ленина, в результате которого он утратил способность писать ввиду более или менее стойкого паралича правой стороны тела, и третьим инсультом, в результате которого Ленин потерял речь, вследствие чего оказался полностью выключен из политической жизни. Соответственно, документы «Завещания», как уже неоднократно говорилось, Ленин приходилось диктовать; а главное, в этот период Ленин оказался в относительной изоляции от других людей. Врачи считали, что не надо его волновать, что необходимо минимизировать его связи с политикой – и, таким образом, Ленин, будучи прикован к своей кремлёвской квартире, общался в основном с Крупской, с сестрой Марией Ильиничной, с секретаршами и врачами. А в политической части – то есть в части работы над «Завещанием» – этот круг сужался до Крупской и трёх секретарш, от которых Ленин зависел не только в смысле процесса диктовок, но и в смысле предоставления ему политической информации из внешнего мира. Кроме того, надо иметь в виду, что Ленину было всё труднее работать из-за всё ухудшающегося самочувствия.

Процесс работы и вообще жизни Ленина в период между вторым и третьим инсультами зарегистрирован в основном в документах, известных как «дневник секретарей» и «дневник врачей». Сахаров подробно показывает, что эти два документа нередко противоречат друг другу: условно говоря, что в какой-то день, в соответствии с дневником секретарей, Ленин делал одно, а в соответствии с дневником врачей – другое. При этом большего доверия заслуживает именно врачебный дневник, потому что записи в секретарском, по выражению Сахарова, после 23 декабря (даты, когда началась работа над документами «Завещания») из деловых становятся мемуарными – то есть даты там идут не подряд, иногда более позднее событие записано перед более ранним, местами оставлены пропуски под записи, которые так никогда и не были сделаны, местами секретарши делают художественные зарисовки каких-то мелких эпизодов с Лениным, где-то вносятся явно позднейшие правки и тому подобное.

Как видим, перечисленные условия создают фальсификаторам хорошие возможности: в период до третьего инсульта – влиять на формирование точки зрения Ленина, в период после третьего инсульта – выдавать во внешний мир любые документы от имени Ленина, подкрепив их позднейшими дневниковыми записями. Разумеется, это верно опять-таки лишь в случае, если в роли фальсификаторов выступают Крупская, секретарши и связанные с ними по этой затее лица из внешнего мира.

V. Обстоятельства появления фальшивых документов

Из двух главных сфабрикованных документов первой выплыла на свет статья «К вопросу о национальностях»: упрощая дело, перед началом XII съезда партии, 16 апреля 1923 года, её представил съезду Троцкий, а Фотиева в этот же день различными действиями засвидетельствовала статью в качестве ленинской. Как сама эта статья, так и некоторые связанные с ней документы с достоверностью распространились исключительно из рук Троцкого: более раннее их наличие в ленинском секретариате ничем не подтверждено.

Обстоятельства появления в распоряжении партии диктовки II (то есть «характеристик» от 24-25 декабря и «добавления» к ним от 4 января) более туманны. Официально считается – с подачи Крупской – что то и другое хранилось в закрытом конверте до смерти Ленина по его воле, и передачу этих бумаг в ЦК она осуществила лишь в мае 1924 года. Однако это утверждение не выдерживает критики даже по смыслу документов: ни диктовка II, ни тем более не упомянутая мною в настоящей статье диктовка I (в целом подлинная, но правленая редакторами), на роль завета Ленина заупокойному съезду не годятся, поскольку отражают текущий момент, а не неопределённое будущее. А главное, Сахаров указал, что существует целый ряд документальных подтверждений, в том числе и хорошо известных историкам, из которых следует, что членам Политбюро и ЦК «характеристики» и «добавление» к ним были известны уже летом 1923 года: «характеристики» поступили от Крупской в оборот немного раньше, «добавление» же несколько позже появилось неизвестным образом у Зиновьева – видимо, тоже не без участия Крупской. Следовательно, никакого «закрытого конверта» никогда не существовало – ну или Крупская нарушила волю Ленина, распечатав конверт до его смерти и никак это не объяснив.

Всё сказанное означает, что первоисточниками диктовки и статьи являются Троцкий, Фотиева, Крупская и, возможно, Зиновьев. Это соотносится с утверждением, что если речь идёт о фальсификации «Завещания», то её осуществляли в первую очередь именно эти лица.

VI. Мотивы фальсификаторов

Мотив Троцкого самоочевиден – борьба за власть, которую он не прекращал в течение всего времени пребывания в советском руководстве, а заодно и борьба с ленинизмом, идейным противником которого он являлся всегда. Вбросами сфабрикованных документов Троцкий решал две задачи – изобразить себя как достойнейшего преемника Ленина и дискредитировать конкурентов (именно задача дискредитации объясняет появление в «характеристиках» зампреда Госплана Пятакова, не входившего даже в ЦК – Троцкий долгое время добивался права руководить Госпланом и превратить его в орган собственной экономической диктатуры). Однако о Троцком, как уже было сказано, мы в ближайшее время поговорим более подробно, и не только по книге Сахарова, но и серьёзно выйдя за её пределы. Так, например, Сахаров предполагает, что статья «К вопросу о национальностях» служила лишь всё той же дискредитации Сталина, а собственно к вопросу о принципах организации СССР и национал-уклонистах Троцкий был равнодушен и лишь использовал его как повод затеять очередную интригу. Но очень возможно, что дело обстояло значительно интереснее, тем более, что Сахаров сам упоминает председателя украинского СНК и предводителя украинских национал-уклонистов Раковского (по совместительству – старого друга Троцкого) как возможного участника фабрикации данной статьи.

С мотивами Крупской и тем более секретарш всё не так очевидно, поскольку мы не так много знаем об их политической позиции (о секретарских – и вообще почти ничего). Однако хорошо известно, что Крупская в период внутрипартийной борьбы с оппозициями в 1923-1927 годах поддерживала Зиновьева и Троцкого, а Фотиева в хрущёвские годы написала целый ряд мемуарных книжек в поддержку хрущёвской концепции, согласно которой Сталин преступно попрал ленинские нормы и заветы. Что же касается Гляссер, то против неё говорит её активное участие в новой комиссии по расследованию грузинского дела, настроенной против комиссии Дзержинского – но этот вопрос мы рассмотрим в следующих передачах. Кроме того, для случая с Крупской есть смысл предположить влияние личных факторов: Зиновьев многие годы провёл в эмиграции рядом с Лениным, да и Троцкий всё же коллега по эмигрантской социал-демократической жизни, и их идейное влияние на Крупскую могло быть выше уже по причине лучшего знакомства с ними, чем со Сталиным. Напротив, совместная работа Крупской со Сталиным в советском руководстве приводила к неким конфликтам между ними, и их апофеозом стала известная ссора в начале 1923 года. И, наконец, в сочинениях Троцкого, касающихся событий эпохи «Завещания», Крупская и ленинские секретарши предстают как безусловно положительные героини, противостоящие злобным проискам Сталина – что тоже явно указывает на идейную связь между Троцким, Крупской и секретаршами.

Помимо перечисленных, Сахаров называл ещё две фигуры, могущие быть причастными к фальсификациям – Зиновьева и Раковского. Мотив Зиновьева (Сахаров подозревает в фабрикации «добавления» к «характеристикам» именно его, а не Троцкого) – одержать верх над Сталиным в борьбе, которую Зиновьев инициировал летом 1923 года, добиваясь устранения Сталина из так называемого «триумвирата» (группы в составе Зиновьева, Каменева и Сталина, де-факто осуществлявшей в тот момент высшее руководство партией и страной). Мотив Раковского (Сахаров предполагает его участие в фабрикации статьи «К вопросу о национальностях» наряду с Троцким) – добиться максимальной автономии Украины в составе СССР, а лучше её независимости.

Резюмируя этот пункт, можно сказать, что мотивы всех предполагаемых участников аферы с фальсификациями, за вычетом секретарш, лежат на поверхности (в случае с Крупской – несколько глубже); а из того, что известно о секретаршах, ничто не заставляет предположить, что они воспротивились бы участию в данной затее.

VII. Критика концепции Сахарова

Поскольку концепция Сахарова всё же остаётся вероятностной штукой (ведь непосредственно за руку Троцкого и его соучастников не поймал никто), то хорошей проверкой её жизнеспособности должна была бы служить научная её критика. Однако наиболее серьёзная из обнаруженных мною попыток такой критики – в исполнении доктора исторических наук Владлена Терентьевича Логинова, автора широко известной биографии Ленина – удивила своей беспомощностью. Критика эта представлена в последней части упомянутой биографии («Заветы Ильича. Сим победиши», 2017); в передачах мы разобрали её полностью, а здесь достаточно будет сказать, что сводится она по преимуществу к эмоциональному воздействию на читателя (примерно формата «я не верил собственным глазам, когда читал!» или «обсуждать подобное просто не хочется»), выдвигает весьма слабые контраргументы в оставшихся немногочисленных случаях и при этом вовсе обходит стороной подавляющее большинство аргументов Сахарова. Это как минимум означает, что разбить аргументы в пользу фальсификации «Завещания Ленина» вообще и очень высокой вероятности, что фальсификацию осуществляли именно указанные Сахаровым лица, не так-то просто даже для доктора наук и знатока ленинской биографии.

VIII. Выводы

По нашему мнению, на данный момент факт фальсификации части «Завещания Ленина» (и прежде всего диктовки II и статьи «К вопросу о национальностях») следует считать установленным с вероятностью, далеко превышающей 90%. Если эту цифру нельзя признать равной 100%, то лишь потому, что прямых доказательств работы слаженной команды фальсификаторов именно в составе Троцкого, Крупской, секретарш, Зиновьева и Раковского всё же не имеется – а потому приходится обходиться лишь огромной массой косвенных улик, указывающих в одном направлении. При этом некоторые частности своей версии Сахаров доказал безусловно на 100% – например, ложь Крупской об обстоятельствах введения в оборот диктовки II, несуществование «Письма к съезду» как такового (то есть некоего документа, предназначавшегося бы Лениным для съезда после его смерти), внесение редакционных правок без ведома Ленина в ряд документов «Завещания».

Для нас же, сегодняшних коммунистов, афера с «Завещанием Ленина» и в особенности фабрикация диктовки II и статьи «К вопросу о национальностях» означают:

- что Ленин в конце жизни не отрекался от Сталина, не ставил под сомнение его партийную квалификацию и человеческие качества и даже не конфликтовал с ним по идейным вопросам;

- что Ленин не сближался с Троцким и тем более не рассматривал его как своего преемника;

- что Троцкий образца 1923 года – дутая фигура, значимость которого в советском руководстве на тот момент преувеличена им самим и его поклонниками;

- что Ленин не ставил под сомнение ни необходимость создания СССР, ни значительную централизованность его структуры с самого начала его существования;

- что Ленин, вопреки любимыми белодельцами и прочей шушерой мифам, основанным как бы не в первую очередь на статье «К вопросу о национальностях», приступами русофобии не страдал;

- что мы получили очередное доказательство, подтверждающее, что Троцкий – вредитель, жулик и аферист, а одно из главных орудий троцкизма – ложь, подлог и манипуляции;

- что мы до сих пор чудовищно недооцениваем объём вреда, причинённого Троцким и его друзьями коммунистическому движению и советскому обществу;

- что мы и сегодня плохо представляем себе идейное содержание и персональный состав различных течений как внутри большевистской партии, так и внутри отечественного левого движения XIX-XXI веков в целом – а значит, не очень понимаем ни картины партийной и советской истории, ни её влияния на сегодняшний день и отражения её в сегодняшнем дне.

Работа в этом последнем направлении предстоит громадная, и мы будем её делать, делать и делать.

Александр Хайфиш