ENGЧто такое "Дискуссионная Трибуна" и почему вы читаете эту статью.
В продолжение дискуссии
С.А. Новиков
Член Московской организации РКРП-КПСС
В прошлом году мы отметили тридцатилетний юбилей создания Движения коммунистической инициативы и Марксистской платформы в КПСС — первых организованных движений членов партии и беспартийных большевиков против горбачёвского курса на буржуазную контрреволюцию, а в следующем году будем отмечать тридцать лет образования Российской коммунистической рабочей партии (РКРП) и Российской (а с 1999 года — Революционной) партии коммунистов (РПК), с которых началось возрождение нового революционного коммунистического движения в неокапиталистической России.
Тридцать лет — это солидный возраст, время подвести некоторые итоги и сделать выводы, оглянуться назад, чтобы смелее и вернее идти вперёд. И первое, что сразу приходит в голову — это то, что несмотря на определённые достижения и реальные результаты ощущается острая неудовлетворённость достигнутым в том смысле, что в то время, как капитализм в России и во всём мире всё больше оказывается в кризисе и заходит в тупик, силы революции вообще и наши наличные возможности в особенности всё больше отстают от реальных потребностей современного революционного движения.
К тому же за эти тридцать лет очень многое изменилось. После финансового кризиса 1998 года повысились цены на сырьё и энергоресурсы, что способствовало частичной стабилизации российского капитализма в нулевые годы. в то же время соотношение между финансовым и промышленным капиталом в национальной экономике изменилось в пользу последнего. Одновременно с этим на первое место в российской экономике вышли крупные государственные монополии. Зависимый компрадорский капитализм ельцинского образца уступил место новому российскому империализму, который при всей своей зависимости от мировой капиталистической системы активно вступил в борьбу за мировые рынки и за политическое влияние в мире с империалистами США, стран НАТО и Китая. Изменилась и идеология нашего классового врага: её буржуазное содержание, которое прежде прямо и определённо противопоставлялось Советскому периоду нашей истории, сегодня умело маскируется под постсоветское продолжение российской государственности, а Путин — под национального лидера, своего рода «Сталина сегодня», примером чего могут служить официальные юбилейные мероприятия, посвящённые 75-й годовщине Великой Победы Советского народа над гитлеровским фашизмом. Весьма своеобразным оказался и сам российский капитализм на стадии империализма. Главная его особенность в том, что в результате экспроприации Советского народа в ходе чубайсовской приватизации российское общество раскололось на антагонистические классы. Однако если во многих странах эти антагонистические классы представляют собой буржуазию и пролетариат, то в России в силу разрушительной гайдаровско-черномырдинской деиндустриализации девяностых годов прошлого века и присвоения капиталистами колоссальных природных богатств нашей страны, новой российской буржуазии противостоит не столько классический пролетариат, сколько полупролетариат, в ряды которого входит и люмпенпролетариат, который подвергается эксплуатации особого рода: эта эксплуатация заключается не только в выжимании из рабочих прибавочной стоимости, но и, в значительной степени, в присвоении олигархами естественных богатств нашей страны и огромных производственных фондов. В результате миллионы людей сегодня страдают не столько от капиталистической сверхэксплуатации в форме выжимания прибавочной стоимости, сколько от обездоленности, от безысходности и безнадёжности своего положения, от отсутствия работы, качественного образования и каких-либо перспектив. Другими словами, и сегодня, как и во времена Ленина, уже на новом витке своего исторического развития Россия страдает не только от капитализма как такового, но и от уродливых перекосов в его развитии.
Это объективное своеобразие российского капитализма накладывает свой неизбежный отпечаток как на российскую оппозицию в целом, так и на современное коммунистическое движение. Преобладание мелкобуржуазного окружения, общая обстановка медленного гниения правящего буржуазного режима приводит к тому, что значительные массы трудящихся подпадают под влияние мелкобуржуазной и буржуазной идеологии и проявляют склонность к переходу на точку зрения национальной буржуазии. Эта тенденция последних лет порождает, с одной стороны, склонность мелкобуржуазных слоёв трудящихся к чисто парламентским способам борьбы, а с другой — увлечение утопиями восстановление СССР без классовой борьбы и революций. В этих условиях количественного и качественного ослабления пролетариата и пролетарского сознания последовательная работа в русле ортодоксального революционного марксизма сталкивается с особыми трудностями, когда старые методы, выработанные ещё в девяностые годы прошлого века в условиях разрушительного кризиса экономики и прямого и острого противостояния Советских и буржуазных ценностей, срабатывают уже далеко не всегда, а вот рост популярности Советского периода, И.В. Сталина лично и Советских достижений как таковых порождает различные надежды на восстановление СССР без революционного насилия и классовой борьбы.
При этом неудивительно, что и у части членов РКРП-КПСС под влиянием этих объективных трудностей и чуждой идеологии возникают сомнения в правильности политического курса партии на подготовку общероссийской политической забастовки и соблазн вместо трудного и сложного дела превращения российского пролетариата из ведомого «класса в себе» в ведущий «класс для себя» — дела, которое требует постоянного поиска новых форм и методов работы, — пойти по пути наименьшего сопротивления, т.е. делать не то, чего требует от нас история, а то, что легко получается и даёт видимые и внешне эффектные результаты. А это неизбежно порождает разрастание старых разногласий и обострение внутрипартийной борьбы вокруг политического курса партии на социалистическую революцию через политическую стачку.
Прямым выражением этой тенденции стала написанная одним из ветеранов нашей партии, руководителем кировских коммунистов Валерием Николаевичем Туруло статья для обсуждения под названием ««Новый» троцкизм и ленинизм», размещённая на партийном сайте.
Суть этой статьи предельно проста: обращаясь к истории борьбы с троцкизмом, выставить своих оппонентов в качестве «новых» троцкистов и вместо реальной работы по преодолению недостатков и обсуждения новых подходов и форм классовой борьбы, которые, кстати сказать, у Кировской организации есть, ошельмовать своих товарищей как врагов марксизма-ленинизма и перевести партийное товарищеское обсуждение злободневных вопросов в плоскость «непримиримой борьбы с «новым» троцкизмом», представляя себя, конечно же, в роли верного сталинца-ленинца. «Можно признать точно, — пишет тов. Туруло, — что троцкизм есть и борьба с ним актуальна как никогда. И чем выше накал классовой борьбы, — продолжает он, — тем активнее и циничнее будет вести себя троцкизм».
В силу многолетней демонизации Льва Троцкого и его последователей такое обвинение может сыграть в споре решающую роль. Назвал своего оппонента троцкистом, нашёл в его позиции хоть какие-то, пусть даже формальные, совпадения со взглядами Троцкого — и всё, оппоненту после этого останется только капитулировать и идейно разоружиться или стать «антипартийной» группой. Как пишет Т. Викторов в своём материале «Современные троцкисты, кто они?», который можно найти на сайте РКРП, «Со времен КПСС и до сегодняшнего дня в коммунистическом движении России и бывших республик СССР термин «троцкизм» используется или в историческом контексте, или, если применяется к сегодняшнему дню, то чаще всего как ярлык или даже ругательство по отношению к оппоненту. В переводе на современный литературно-политический язык чаще всего это «ругательство» обозначает что-то вроде агента мирового империализма или (для квасных патриотов) — пособников сионизма, либо просто умствующего ренегата. Характерен пример недавних разборок (2004-2007 гг) внутри самой большой левоватой партии России — КПРФ. Несогласных с трактовкой руководством партии так называемого «русского вопроса» немедленно определили как неотроцкистов и уже со спокойной совестью открыли огонь по «антипартийной троцкистской группировке»».
«Можно ли, — задаётся вопросом Валерий Николаевич, — отнести к характерным чертам новейшего троцкизма такие проявления, как присвоение, под цитаты В.И.Ленина, несуществующие, сфантазированные заслуги партии, а желаемое, представлять как действительное? Можно ли считать проявлением троцкизма дискредитацию реальных борцов за Советскую власть и восстановление СССР, за диктатуру пролетариата в ленинском понимании ее сущности? Можно ли считать нормальным насаждение в партии методов центризма как необходимости и при этом игнорировать принципы демократического централизма и научности? А как оценивать попытки перевода партийной работы на рельсы противопоставления личностей, в том числе на противопоставление старых партийных кадров молодым? Может быть следует признать оправданными попытки установления информационного и идеологического диктата, доводимого до инквизиционной цензуры? И т.д. и т.п».
В этой цитате мы имеем дело с эмоциональным нагромождением пяти достаточно разных вопросов, каждый из которых требует особого ответа, прежде чем можно будет дать ответ общий.
Начнём с первого вопроса: можно ли отнести к проявлениям троцкизма «присвоение, под цитаты В.И. Ленина, несуществующие, сфантазированные заслуги партии, а желаемое, представлять как действительное?»
На этот вопрос может быть только один ответ, отрицательный. Однозначность такого ответа определяется тремя следующими обстоятельствами.
Во-первых, в своём историческом вступлении уважаемый Валерий Николаевич сказал о троцкизме много плохого, но среди всех его заблуждений и ошибок он так ничего и не сказал о желании «выдавать желаемое за действительность». Сразу возникает вопрос: неужели этим грешил только и исключительно один Троцкий и больше никто?
Во-вторых, совершенно очевидно, что вот это самое умение «выдавать желаемое за действительное», которое куда прямее было бы назвать очковтирательством, возникло задолго до Троцкого и совершенно независимо от него. Элементарный здравый смысл подсказывает, что очковтирательство вполне могло быть характерно не только для троцкистов, для бухаринцев, может быть даже для Новой оппозиции, но и для других совершенно далёких от коммунизма людей совершенно независимо от Льва Троцкого и троцкизма. Неужели любой очковтиратель — это обязательно троцкист?
И, в-третьих, есть такие вопросы, которые вообще задавать бессмысленно. Если спросить любого человека, хорошо ли выдавать желаемое за действительность, то любой человек скажет, что это, ясное дело, плохо, точно так же, как вообще плохо врать, брать или давать взятки, совершать предательство или что-либо иное, осуждаемое общечеловеческой моралью. С таким же успехом можно вопрошать, хорошо ли воровать, обманывать или разбойничать? Всё это чисто риторические вопросы, заданные в расчёте на вполне очевидный ответ. Но статья тов. Туруло обращена к членам партии и, надо думать, предполагает не общее место, а вполне конкретный случай. И нам представляется, что в ней было бы куда больше пользы, если бы вместо общих мест, намёков и абстрактных рассуждений о троцкизме автор обстоятельно разобрал бы те конкретные примеры, в которых желаемое выдаётся за действительное. Вот тогда бы мы и могли судить о том, правда ли желаемое выдаётся за действительное и хорошо ли это или плохо. Почему бы вместо того, чтобы напускать тень на партийный плетень, не указать прямо и непосредственно на факты очковтирательства? Ответ напрашивается сам собой: потому, что если изложить факты, то это будет совсем не очковтирательством, а чем-то совсем другим.
То же и по второму вопросу: «Можно ли считать проявлением троцкизма дискредитацию реальных борцов за Советскую власть и восстановление СССР, за диктатуру пролетариата в ленинском понимании ее сущности?» Та формулировка, в которой этот вопрос задан, однозначно предполагает для любого коммуниста, что реальные борцы «за Советскую власть и восстановление СССР, за диктатуру пролетариата в ленинском понимании ее сущности» — люди хорошие, а вот тот, кто таких людей дискредитирует, — плохой. Но, во-первых, надо ещё разобраться в том, действительно ли эти борцы добиваются диктатуры пролетариата в её ленинском понимании или используют этот ярлык для того, чтобы под видом борьбы с троцкизмом протащить в коммунистическую газету черносотенное сочинение Э. Бунича «Золото партии: Историческая хроника» (1994) и тем самым бросить тень на Ленина и на Ленинскую гвардию, т.е. на тех, под руководством которых и была совершена социалистическая революция и установлена диктатура пролетариата? И совершенно неясно, какое отношение к этому имеет троцкизм, если сам Троцкий по-своему тоже был за диктатуру пролетариата и категорически возражал тем, кто видел в СССР государственный капитализм? Этот факт подтверждает и тов. Викторов в своём материале, размещённом от имени идеологической комиссии ЦК на партийном сайте 24 марта 2020 г. «сам Троцкий, — пишет он, — характеризовал СССР как «вырождающееся (но всё-таки — авт.) государство рабочих».
Таким образом, и в этом вопросе нужны факты, примеры, подробности, без которых такой вот вопрос просто теряет смысл.
В следующем вопросе Валерий Николаевич уже обходится без троцкизма: «Можно ли считать нормальным насаждение в партии методов центризма как необходимости и при этом игнорировать принципы демократического централизма и научности?»
Во-первых, здесь имеет место неточное употребление термина «центризм», т.к по смыслу явно имеется в виду не центризм, а централизм, поскольку идёт речь о противопоставлении демократическому началу, а, во-вторых, в такой общей постановке вопрос этот опять-таки теряет всякий смысл. То же в полной мере относится и к его продолжению: «А как оценивать попытки перевода партийной работы на рельсы противопоставления личностей, в том числе на противопоставление старых партийных кадров молодым? Может быть следует признать оправданными попытки установления информационного и идеологического диктата, доводимого до инквизиционной цензуры?» Создаётся впечатление, что на самом деле речь идёт о вполне конкретных вопросах, которые Валерий Николаевич не хочет или не может поднимать открыто, а потому и ограничивается намёками и общими фразами, которые, может быть, и понятны отдельным особо посвящённым товарищам, но для настоящего обсуждения внутри партии совершенно не ясны.
По вопросу о соотношении демократии и централизма в самом принципе демократического централизма можно сказать, что на каждом этапе истории Коммунистической партии это соотношение определялось условиями борьбы, в частности соотношением легальной и нелегальной работы, и имело конкретно-исторический характер. Однако даже в самых суровых условиях свобода дискуссии внутри партии никогда не ограничивалась. Если бы она была полностью ликвидирована, то это был бы уже не демократический, а бюрократический централизм. Кроме того, совершенно неясно, как может возникать столь вопиющее противоречие между волей «низов» и решением «верхов», если согласно партийному Уставу «верхи» в нашей партии не только избираются «низами», но и могут быть отозваны по решению «низов» в любой момент. И, наконец, совершенно неясно, о какой «инквизиционной цензуре» ведёт речь Валерий Николаевич, если его статья была размещена в полном объёме на партийном сайте 11 мая 2020 г.?
Что же до сути проблемы, то дело отнюдь не сводится к механическому соотношению «верхов» и «низов». У партии есть ещё и Программа, и никакая свобода дискуссий не может оправдать отказ от этой Программы, даже если такой отказ и оправдывается ссылкой на мнение большинства. Иными словами, никакая свобода дискуссий, никакая «свобода критики» не может быть выше свободы союзов, т.е. свободы объединения людей на вполне конкретных принципах. «Каждый волен писать и говорить все, что ему угодно, без малейших ограничений. — писал об этом В.И. Ленин. — Но каждый вольный союз (в том числе партия) волен также прогнать таких членов, которые пользуются фирмой партии для проповеди антипартийных взглядов. Свобода слова и печати должна быть полная. Но ведь и свобода союзов должна быть полная. Я обязан тебе предоставить, во имя свободы слова, полное право кричать, врать и писать что угодно. Но ты обязан мне, во имя свободы союзов, предоставить право заключать или расторгать союз с людьми, говорящими то-то и то-то».[1] В рамках партии это означает, что свобода дискуссии не допустима в тех случаях, когда она ведёт к перерождению партии, к отказу от партийной Программы под предлогом «воли низов». Но хочется верить, что наш случай не таков, что речь идёт скорее о различном понимании нашей Программы, а не о её ревизии в основных принципах.
Но как бы ни старался тов. Туруло спрятать реальные разногласия за общими словами, они всё-таки кое-где проступают. А именно, адаптируя сталинскую характеристику троцкизма, как процесса, к современным условиям, тов Туруло в 8-м пункте упоминает: «При нахождении партии в оппозиции, противопоставление Советов как прототипов будущей Советской власти и рабочего движения». Вот это действительно серьёзный вопрос, который требует основательного разбора.
Дело в том, что у кировской организации РКРП-КПСС есть интересный опыт развития инициативных протестных групп, которые она выдаёт за ростки Советской власти. Сам по себе такой опыт организации инициативных групп социального протеста по территориальному принципу очень ценен и заслуживает основательного изучения. И если бы тов. Туруло в своей статье подробно рассказал, что это за Советы такие, сколько в них людей, кем и как они избираются, чем они занимаются, сколько существуют, как относятся к муниципальным и региональным органам власти и т.д. и т.п., то в этом было бы куда больше проку, чем во всех рассуждениях о троцкизме. Однако такой информации в его статье нет, но зато есть заявление, будто бы вот такие протестные инициативные группы можно развить в систему Советской власти. Не имея конкретных и проверенных фактов, говорить об этом движении сложно, но есть целый ряд вопросов, которые ставят заявление тов. Туруло под сомнение.
Во-первых, любой социальный протест обычно бывает силён не своей классовой, социальной и политической однородностью, а, напротив, своей социальной широтой, позволяющей пусть временно объединить в одной борьбе даже самые разнородные социальные и политические силы. В этой связи возникает вопрос: не ограничивает ли, не мешает ли Советская однородность социального протеста росту его силы и его численности? Другими словами, если протест против точечной застройки будет объединять только сторонников советской власти, то не получится ли так, что, с одной стороны, те, кто против такой застройки и против Советской власти, проигнорируют такой протест или устроят свой, а с другой — что число фактических участников такого протеста сведётся к числу членов и сторонников одной или нескольких коммунистических партий?
Во-вторых, чисто исторически, и в 1905, и в 1917 годах Советы как органы революции никогда не возникали по территориальному признаку. Они возникали в основном на предприятиях и были прямым порождением рабочего движения. Отсюда вопрос: если рабочие остаются в стороне от этого движения, то кто, какие социальные силы тогда составляют его социальную базу?
И, в-третьих, Советы как политическая система диктатуры пролетариата обычно возникают из советов, возникающих как органы руководства революционным восстанием и могут существовать либо как органы власти, либо как органы двоевластия. Иначе говоря, Советы исторически всегда были и остаются порождением революционной ситуации. Отсюда вопрос: Может ли Советское новое родиться в недрах президентско-парламентского старого вне революционной ситуации и революционного движения?
Чтобы ответить на эти вопросы, нужны не общие слова, а конкретные факты реальной действительности, освещённые светом марксистской теории. И было бы куда полезнее, если бы мы могли заниматься этим конкретным вопросом вместо бесплодных споров о «новом» троцкизме.
Валерий Николаевич в своей статье сетует, что «Исследованием троцкизма как явления и процесса, сегодня практически никто не занимается», но он не даёт этому явлению никакого объяснения, очевидно полагая его случайным.
А между тем такое объяснение есть, и состоит оно в том, что говорить о современном троцкизме, как и о сталинизме, маоизме, титоизме, ходжаизме, можно лишь очень относительно. Дело в том, что само троцкистское движение прошло через целый ряд расколов и превращений. Как и любое другое историческое течение коммунистического движения (например, еврокоммунизм бывших партий Коминтерна) троцкизм, подвергаясь воздействию буржуазной и мелкобуржуазной идеологии, раскололся на целый ряд направлений, составляющих широкий спектр от чисто реформистских до революционных и ультрареволюционных. В этих условиях различия между этими течениями и представляющими их организациями сегодня для нас куда важнее, чем остатки троцкистской догматики. И если РРП, в особенности одна из её частей, близкие к ней организации могут выступать в качестве наших попутчиков или временных союзников, то РСД представляет собой организацию не менее реформистскую, чем КПРФ. Вот по этой причине говорить или писать о троцкизме вообще, как и об анархизме или о маоизме вообще, нет никакого смысла, не говоря уже об использовании троцкизма в качестве ярлыка во внутрипартийной дискуссии.
В заключение хочется сказать о том, что в главном и основном статья тов. Туруло бьёт мимо цели. А точнее – она бьёт по совсем другой цели. Судя по всему, цель её - дискредитация политики партии, дискредитация и травля ряда заслуженных руководителей партии, прикрываясь надуманным ярлыком «троцкизма». Да, в тех непростых обстоятельствах, в которых сегодня оказалась наша партия, у нас были, есть и будут разногласия, и вполне вероятно, что они будут обостряться и приведут к исключениям и к расколам. Однако при обсуждении этих разногласий крайне важно обходиться без ярлыков, особенно исторических, объявляя того, кто ошибается или просто не согласен, троцкистом, бухаринцем или продолжателем махаевщины. Да, в нашей партии могут быть разные товарищи и разные руководители, может быть не вполне способные, не вполне образованные или не вполне подготовленные, но ни одного сознательного или последовательного троцкиста, скорее всего, нет, а потому заявление Валерия Николаевича, будто бы «чем острее будет классовая борьба, тем активнее и наступательнее будет себя вести троцкизм» — истине не соответствует. Если же мы вместо анализа и разбора наших разногласий по существу скатимся на охоту на «троцкистских» ведьм, а в нашей политике от ленинской критики троцкистских и пр. ошибок скатимся к примитивному наклеиванию придуманных ярлыков, то это неизбежно нанесёт нашему общему делу только большой вред. Это, конечно, не означает, что мы должны забыть нашу историю и игнорировать существующие разногласия. Совсем наоборот, наша история, в том числе и история внутрипартийной борьбы в России и в мировом коммунистическом движении, заслуживает самого пристального внимания, но не для того, чтобы демонизировать оппонентов по внутрипартийным дискуссиям, а для того, чтобы с развитием марксизма стараться преодолевать малосущественные второстепенные разногласия, доставшиеся нам в наследство от прошлого века, чтобы больше внимания обратить на разногласия существенные между революционерами и оппортунистами.
[1] Ленин В. И. Партийная организация и партийная литература \\ Полн. СОБР. Соч. – Т. 12. – С. 102-103.