Мой ровесник, «герой поколения»

В одном правы «шестидесятники»: со времён Ломоносова «поэт в России больше чем поэт». Громадные аудитории, заполнявшие стадионы, чтобы послушать «шестидесятников», тиражи сборничков «самиздата» и выступления по «голосу Америки» и другим закордонным голосам Сахарова, Лидии Чуковской – сливались в едином хоре. Недаром Евтушенко погребён рядом с Пастернаком, нобелевским лауреатом за «Доктора Живаго». О Пастернаке писал пародию Архангельский:

Поэты- шестидесятники

Да, они не хотели сдаваться, герои. Хитрили, косили под попутчиков, притворялись и пресмыкались.  Им было невыносимо.

Вся эта кампания была убеждена – приход большевиков во власть – это приход Хама. Их время пришло, когда во главе страны встал Хрущёв, его «оттепель» они приветствовали и подталкивали. Когда он стучал башмаком по пюпитру на Генассамблее ООН с криком «Мы вас похороним!», они как-то не распознали – кто пришёл, про хама что-то подзабыли.

 Они по западным радиоголосам вопили – «Товарищ красноармеец, скажи НЕТ диктатуре!» Они вопили вместе с Лидией Корнеевной Чуковской и Солженицыным и Сахаровым –
«Господин президент США, не соглашайтесь на запрет атомного ороужия!».

 Забыты «Рязанские мадонны», забыто «Хотят ли русские войны» С трибуны Верховного Совета СССР Сахаров бичует афганцев – воинов-интернационалистов – и требует их вывести сейчас же, а Евтушенко, вторя ему, неистовствует с трибуны, бичует «молодого генерала» за «военные преступления» в Афгане.

Момент переломный, на Советскую власть идёт накат «перестройки», стране явно навязывают синдром типа «въетнамского синдрома в США». С какой стати?

 Те выжигали напалмом крестьян и рабочих, несли им ярмо колонизаторов. А мы народ Афгана от такого ярма защищали. Что показала история? Мы ушли, ушли левые из Афгана, Солженицын и Евтушенко добились своего – интервенции США на стороне средневековья, феодалов и племенной верхушки. Браво! – Война в Афганистане пылает до сих пор, почти тридцать лет спустя, с тех пор без перерыва.

Эта пробуржуазная интеллигенции, эти «слуги народа» из интеллектуальной элиты избавились от «гнёта диктатуры» и в СССР, установив диктатуру денежного мешка, спонсора, открывшего им простор в вылизывании эадней хозяина ради жирных подачек.

Эти шестидесятники услышали от презираемого ими «быдла» - «чемодан, вокзал, Израиль». Нет, ребята, Израиль - не обязательно, они за подачками ринулись и в Европу, и в США. И Евтушенко стал подмолачивать преподаванием своего ремесла стихоплёта в США.

 Такой вот интернационал – содружество элиты в погоне за дензнаками – заводили магазины, рестораны, бизнес. Это их идеал. «Поэт в России больше чем поэт». Их роль в подготовке трагедии девяностых, в падении социализма, вполне определённая – они соучастники преступления.

В далёком марте 1949 года я, девятиклассник, по пути в школу на стенде в «Литературке» прочёл о молодых поэтах Окуджаве и Евтушенко. Булата упрекали, что он увлекается приблатнённым фольклором.

В 1993 итог – «Раздавите гадину!» кричал он вместе с Черниченко, когда Ельцин расстреливал защитников Верховного совета у Белого Дома. Такой же дрейф проделал и наш «великий поэт».

 Оказалось, предупреждение в «Литературке» стало верным прогнозом. И для Евтушенко – тоже.

 И дело не только в политическом выборе Он входил в поэзию эгоистом без стыда, без совести, строчкой стиха «Постель была расстелена, и ты была растеряна», а на закате карьеры был верен эгоизму и бессовестности: – «Мой стариковский раз тягучий для бабы самый лучший».
Синоним нравственности, однако..

Вот жил рядом, в центре Москвы, мой ровесник, всего на две недели старше меня, может и в одной школе учились, а закономерно оказались по разные стороны баррикад. По-разному видели смысл жизни. Ему, элите, интеллектуалу - полагались особые права и особая доля общественного довольствия. Ему все были должны, а он – никому и ничего. Потому он не стеснялся. Как и все шестидесятники.

Источник