ENG 
Василий Зайцев
1. Вступление
Есть в истории вещи, известные всем. Есть такие события, значение которых не столь велико, но о которых говорят и говорят, возводя в ранг невероятно важных. А встречается и совершенно обратная история, когда нечто великое, драматическое, трагическое и героическое замалчивают как нечто неудобное, стыдливо отворачиваются и как будто пытаются затолкать ногой под пыльный шкаф, чтоб с глаз долой и лишний раз не натыкаться.
Примером события, значение которого раздувается всякого рода пропагандистами просто до неприличных размеров, может служить роль союзников во Второй мировой войне. Нам уже все уши прожужжали ленд-лизом и высадкой десанта в Нормандии: кино, книги, публикации в газетах, передачи по ТВ убеждают нас, что без знаменитой американской тушенки Красная Армия и шагу бы не могла сделать от голода, а не случись высадки американцев в 1944 году, так бы и не видать советским варварам Берлина и Победы. Мотивацию людей, на полном серьезе несущих подобную околесицу, понять несложно: последние 30 лет сложился такой тренд: хаять все советское и преданно заглядывать в лицо Западу, чтобы вовремя угадать новый каприз хозяина.
Но впрочем, что нам до них, до холуев? Лучше поговорим о том, что является для них запретной, неудобной темой, про которую и рады бы забыть, да она напоминает временами о себе неприятным зудом. Речь все о тех же героических союзниках. Нет, я не собираюсь оспаривать серьезный вклад американцев и англичан в общую победу над фашизмом, действительно имевший место. Я к тому, что там все было, как это принято сейчас говорить, не так однозначно. Вовсе не белые паладины в сияющих доспехах сошли на берег Нормандии, омывая копыта своих лошадей пеной Ла-Манша, а солдаты капиталистических, империалистических держав, подчиняющиеся приказам толстосумов, засевших в своих офисах за океаном. Есть на их мундире отвратительное кровавое пятно, которое приходится постоянно прятать, чтобы предстать перед преданными поклонниками из «прогрессивной» интеллигенции идеально чистым воплощением всех грез о свободном мире и демократии. Я про очень нехороший поступок союзников в отношении испанских антифашистов. Если говорить откровенно и по-простому, то это было самое настоящее кидалово. Смотрите сами: после поражения в Гражданской войне более 10 тысяч испанских республиканцев сражались в рядах Сопротивления во Франции, брали и освобождали города. На юге Франции даже говорили, что эта территория теперь стала чуть ли не частью Испании — столько там было бойцов-выходцев из этой страны. Роль испанских добровольцев в разгроме нацистов трудно переоценить, она, как минимум, очень значительна. И за все это республиканцы хотели от союзников одной малости: помочь им освободить от фашистской диктатуры их собственную страну. Ну, то есть, их доводы были вполне логичны: освободили Францию, Бельгию, Голландию — чем же Испания хуже? Испанские бойцы изнемогали от нетерпения, выдвигая лозунг: «Испания, настала твоя очередь!». Но тут случилось неизбежное: сверкающий шлем рыцаря пал с голов западных «освободителей», явив опешившим испанцам рыло капиталистических наемников: союзники никуда не пошли. То есть попросту «забыли», увлекшись, видимо, священным походом против фашизма, что буквально под боком, по ту сторону границы, сидит самый настоящий фашист Франко, союзник Гитлера и Муссолини. Склероз, с кем не бывает. Причем «забыли» так прочно, что фашистский режим просуществовал в Испании до 1975 года, пока генералиссимус сам по себе не отошел в мир иной от старости, то есть еще тридцать лет после громогласно объявленной победы над фашизмом!
А между тем проблемы с памятью у западных генералов и политиков объясняются очень просто: большинство бойцов испанского Сопротивления были коммунистами, и планы на переустройство жизни в своей стране после победы над диктатурой они имели соответствующие. А теперь догадайтесь сами: нужна ли была капиталистам в «свободной» Европе пусть даже не радикально красная, но даже просто социалистическая страна? Это же, не дай бог, потенциальный союзник «тирана» Сталина, а зачем множить число кровавых большевиков в преддверии войны с ними? Рассудив таким образом, господа демократы и поборники прав человека вздохнули, развели руками — мол, что уж тут поделаешь, — и со всего размаха всадили нож в спину испанским республиканцам, бросив их на произвол судьбы. Никакого освобождения Испании не состоялось, антифашисты были вынуждены думать над тем, как им вести борьбу самостоятельно.
Собственно, о некоторых аспектах этой борьбы и пойдет речь в статье. Особое внимание мы уделим феномену «маки (maquis)» — партизанам-антифранкистам, сражавшимся с диктатурой в течение более чем двадцати лет. На самом деле тема «маки» (ударение на последний слог) долгое время была запретной в самой Испании, что вполне объяснимо, учитывая наличие в стране фашистского режима. Всякая информация о деятельности партизан замалчивалась или приравнивалась к бандитизму, людей бросали за решетку просто по подозрению в сотрудничестве с ними, их демонизировали и выставляли проходимцами, нарушающими порядок и стабильность. Только в последние годы испанские историки приступили к изучению истории сопротивления франкизму, пытаясь вернуть из забвения имена тысяч патриотов, павших в этой борьбе. Свой скромный вклад в чествование героев попытаемся сделать и мы.
2. Проигранная война
18 июля 1936 года в Испании произошло событие, про которое либеральная общественность предпочла просто забыть: фашистский мятеж под руководством генералов Франко, Мола и Санхурхо. Особую пикантность ситуации придает то обстоятельство, что мятеж был поднят против законной власти, выбранной самым что ни на есть демократическим способом, пусть и с небольшим перевесом. Казалось бы, каждый уважающий себя демократ должен был при виде испанских выборов тридцать шестого года умильно вздохнуть и удовлетворенно сложить руки на груди: вот, мол, как все хорошо получилось. Но тут возникло препятствие, о которое неизбежно спотыкается любой либерал: Народный Фронт, победивший на выборах, был левым! А для каждого либерала — априори сторонника капитализма — это как нож в самое сердце. Это же гнездо кровавых большевиков в самой Европе, вот-вот угрюмые комиссары в кожанках начнут вламываться в уютные кафе посреди Парижа, отрывая буржуа от поедания их любимых круассанов и отправляя на Восток, в самое средоточие тьмы, в ГУЛАГ, на растерзание чудовищу — Сталину. Поэтому демократия демократией, но на волеизъявление испанского народа западные «демократии» изначально смотрели как-то искоса. Поэтому и мятеж правых военных восприняли если и не с восторгом, то покивали головой со сдержанным одобрением и объявили нейтралитет, фактически означавший блокаду молодой Республики. Совершенно ничего не было предпринято и в ответ на открытую агрессию и помощь фашистам со стороны Италии и Германии, которые откровенно давили «красную заразу» на территории Испании, обкатывая и дрессируя своих военных. Наоборот: власти Англии, США и Франции даже преследовали добровольцев, отправившихся сражаться с фашизмом на стороне республиканцев. Ничего не напоминает из последних событий, кстати?
Впрочем, не будем углубляться слишком далеко в дебри истории. Гражданская война в Испании — это отдельная тема, исследованием которой занимались и занимаются многие уважаемые и компетентные люди. Для темы нашей статьи важны несколько фактов.
Первое. Фашистский мятеж в Испании был поднят против законного, поддержанного большинством, правительства. Западные «демократии» при этом практически самоустранились, предпочитая смотреть на бойню и уничтожение испанских рабочих и крестьян со стороны, иногда грозя пальцем фашистам да цокая языком при виде откровенных зверств, как в случае той же Герники. При этом они еще и ставили палки в колеса попыткам антифашистов помочь товарищам, преследуя своих граждан по суду и поливая грязью усилия Советского Союза, направленные на поддержку республиканцев.
Второе. Единственным государством, которое оказало деятельную помощь антифашистам Испании, был Советский Союз, демонизируемый капиталистическими державами, загоняемый в изоляцию.
Третье. В зонах, оккупированных фашистами, развернулись тяжелейшие репрессии против инакомыслящих: коммунистов, анархистов, социалистов, сторонников Республики. Зачастую преследовались не только активисты оппозиционных партий, но и члены их семей, друзья и знакомые. Реакция мирового сообщества? Да практически никакой, лишь отдельные «сумасшедшие» вроде Хемингуэя да Оруэлла пытались поднять какой-то шум, но буржуа смотрели на них со снисхождением, как на расшалившихся детей. Гораздо сильнее всех интересовала и занимает до сих пор тема сталинских репрессий. Это же «кошмар, не имевший аналогов в истории», как может заявить вам любой либерал. Для Испании же репрессии, обрушившиеся на республиканцев во время войны и сразу после ее окончания, стали мрачной трагедией, вынудив тысячи людей бежать в горы, скрываться от преследования и пытаться организовать хоть какое-то сопротивление фашистской диктатуре. Собственно, эти беглецы, получившие в народе имя «люди с гор» (los del monte), впоследствии стали частью феномена, известного сегодня как антифранкистская герилья.
Четвертое. Поражение Республики сделало беглецами и изгнанниками десятки тысяч человек, вынужденных покинуть Родину и бежать — кто во Францию, кто в Латинскую Америку. Во Франции многие испанцы — особенно бывшие бойцы республиканской армии — оказывались в концентрационных лагерях, пока местные власти решали, как с ними поступить. Некоторые после вступления Франции в Мировую войну вливались в ряды Сопротивления, а некоторых ждала совсем другая судьба.
3. Два источника партизанского движения
Сопротивление восторжествовавшему франкизму возникло практически сразу после поражения Республики и проистекало из двух источников: из среды спасшихся от репрессий и укрывшихся в горах и из в массе беженцев и эмигрантов, оказавшихся в лагерях во Франции. Организованность, сплоченность, идейность и готовность сражаться у двух этих категорий будущих партизан была разной: «люди с гор» на первых порах были в большей степени заняты собственным выживанием и попытками помочь родным и друзьям, оставшимся в городах и селах. Очень редки были случаи, когда беглецы имели хоть какую-то организацию и взаимодействие с прочими группами товарищей по несчастью, однако в редкие моменты удавалось поддерживать связь с отдельными активистами или партийными организациями, находящимися в подполье. Однако было бы ошибочно считать «людей с гор» единым партизанским движением, по крайней мере, до 1943-1944 годов, когда отряды «маки» предприняли попытку вторжения через Пиренеи из Франции.
Совсем по-иному развивались события в лагерях для беженцев во Франции. С установлением режима Виши, все иностранцы, имевшие несчастье оказаться в это время на территории страны, объединялись в так называемые «Отряды иностранных рабочих (GTE)» и отправлялись трудиться на заводы, фермы и т.д. В этой политике французских властей был один момент, явно ими не учтенный, но оказавшийся очень полезным для испанских республиканцев: собранные в отряды по национальности, испанцы могли быстро найти общий язык друг с другом и организовать побег. Собственно, так они частенько и поступали, отправляясь в горы, где находили поддержку у молодых французских рабочих, бежавших от обязательных работ на фашистов. Спрятанные в горах лагеря, где беглецы находили приют, назывались «маки», а уже потом это имя стало общим для всех партизан-антифранкистов.
Собравшихся в горах беженцев принялась организовывать в единую силу Коммунистическая партия под руководством Сантьяго Каррильо. По инициативе коммунистов был создан Испанский национальный совет, ставивший своей целью свержение франкизма и восстановление в Испании республики и демократии в том смысле, как ее понимал и провозглашал свергнутый фашистами Народный фронт. Костяком вооруженных сил республиканцев в изгнании стал Четырнадцатый партизанский корпус, принимавший участие в освобождении юга Франции в рядах Сопротивления. В 1944 году, после высадки союзников в Нормандии и изгнания нацистов на восток, испанцы питали вполне, как им казалось, обоснованные надежды на поход через Пиренеи. Они мечтали вернуться на родину с оружием в руках и загнать фашистов в ту яму, из которой они выползли. Лозунг «Испания, настало твое время!» был в ходу среди беженцев и бойцов испанского Сопротивления. Коммунисты и Национальный Совет рассчитывали, при помощи союзников, войти в Испанию через проходы в Пиренеях, установить прочные связи с местными подпольными ячейками и, опираясь на силы восставшего народа, свергнуть франкизм. К сожалению, дела пошли совершенно не так, как было задумано.
4. Герилья
Среди историков, изучающих проблему антифранкистского сопротивления, до сих пор нет согласия по поводу точной даты начала герильи на территории Испании. По большому счету можно сказать, что таковой просто не существует: сопротивление франкизму началось в разное время в разных регионах. Так, уже в 1936 году, сразу после фашистского переворота, группы республиканцев, бежавших из городов в сельскую местность и горы, начали создавать ячейки сопротивления, устанавливать связи с товарищами в других регионах и за границей. В 1943 году отдельные активисты коммунистической партии сотрудничали с английской разведкой, проникая на территорию Испании с территории Северной Африки с целью вести диверсионную работу. Однако по-настоящему крупное вторжение партизан состоялось 16 октября 1944 года. Добровольцы Четырнадцатого партизанского корпуса прошли тропами в Пиренеях, оказавшись в итоге в Долине Арран (Valle de Arran). Четырьмя тысячами партизан командовал Висенте Лопес Товар, а на вооружении корпуса были автоматы, минометы и одна зенитная пушка. Вторжению предшествовало проникновение на территорию страны многочисленных партизанских групп, задачей которых было обеспечение связи с местным населением, поиск поддержки и союзников, разведка позиций противника. Несмотря на попытки скрыть проникновение, фашисты довольно быстро узнали о происходящем: на север страны были оперативно высланы подразделения армии и национальной гвардии, которые вступили в противостояние с группами республиканцев. Во многом из-за этого вторжение в долину Арран не стало неожиданностью для властей, армия была готова к отпору. Своей основной задачей республиканцы видели попытку продвинуться как можно дальше вглубь страны, добраться до родных городов и сел, чтобы уже на месте организовать масштабное сопротивление. Однако наличных сил было явно недостаточно: союзники, освободив Западную Европу, предпочли закрыть глаза на существование франкистского режима, оставив испанцев один на один с хорошо вооруженной, дисциплинированной армией. Франкисты сосредоточили на границе с Францией 50 тысяч человек, основательно укрепив ее. Командовали операцией генералы Ягуэ, Монастерио и Москардо.
Республиканцам удалось продвинуться до города Виелья, захватив по пути несколько незначительных населенных пунктов. В этой точке наступление замедлило ход, так как партизаны надеялись закрепиться и ожидать народного восстания, его ждали коммунисты и руководство партизанского корпуса. Проблема была в том, что восстания не произошло, а натиск армии усиливался. Почему народ в массе своей не поддержал республиканцев, почему рабочие и крестьяне не поднялись с оружием в руках против диктатуры? Пожалуй, это может стать темой отдельной статьи, а то и целого большого исследования, но, на наш взгляд, одна из главных причин — это усталость народа от кровопролитной войны и относительная стабильность, установившаяся в стране к 1944 году. К сожалению для республиканцев, их лозунги и благие намерения для многих ушли в прошлое с поражением в Гражданской войне, а массы, как мы знаем, сами по себе достаточно инертны, если с ними не ведется регулярная и систематическая работа. С 1939 по 1944 год такая работа, естественно, не велась: просто некому было этим заниматься, учитывая, что часть республиканцев погибла в Гражданской, часть оказалась в эмиграции. Как бы то ни было, но перед превосходящими силами армии партизаны не смогли оказать серьезное сопротивление. После ряда столкновений республиканцы принялись организованно отступать, избегнув при этом ловушки, которую расставил генерал Москардо. В конце концов, 28 октября, по согласованию с Сантьяго Каррильо, Висенте Товар приказал своим бойцам отходить в горы и возвращаться на территорию Франции.
Вторжение в долину Арран, таким образом, не достигло успеха, хотя и не стало разгромом для республиканцев: потери убитыми составили 200 человек, 800 человек попали в плен (20 из них были расстреляны), а 200 человек смогли прорваться через ряды франкистов и растворились на территории страны, где впоследствии продолжили борьбу. Что касается франкистов, то отражение атаки партизан стоило им 100 погибших и более двухсот раненых.
Говоря о последствиях вторжения, можно отметить следующее: поражение партизан, к сожалению, способствовало укреплению фашистской диктатуры. Уставший от войн и репрессий народ предпочел стабильность под сапогом Франко новым потрясениям и крови. Коммунистическая партия Испании провела чистку в своих рядах, попытавшись избавиться от явных или предполагаемых виновников провала операции. Результатом «работы над ошибками» стал постепенный отказ КПИ от тактики вооруженной борьбы и откат к оппортунизму, которым теперь попрекает коммунистов Каррильо новое поколение красных пролетарских борцов. Франкисты, в свою очередь, пришли к выводу о неэффективности использования армии против мелких партизанских групп, и с 1944 года полномочия по борьбе с партизанами были возложены на Национальную гвардию.
Надежды республиканцев на помощь союзников и народное восстание не сбылись, однако те из них, кто остался на территории Испании, продолжали борьбу.
5. Партизанское движение после Второй мировой войны
Несмотря на поражение в Пиренеях, сопротивление франкизму не было сломлено. Те 200 человек, что прорвались вглубь страны, смогли установить контакт с группами и отдельными беглецами, скрывавшимися в горах и сельской местности. При поддержке местного населения была начата новая страница в истории антифашистского сопротивления. Более того, испанские исследователи утверждают, что 1945 — 1947 годы стали апогеем вооруженной борьбы с диктатурой. В этот момент именно Коммунистическая партия, несмотря на имеющиеся проблемы, стала той силой, которая организовала и направляла сопротивление. Характерно, что социалисты из PSOE и анархисты из CNT самоустранились, периодически просто бросая своих активистов на произвол судьбы без всякой поддержки. В эти годы при помощи местных жителей, которых называли связными (enlaces), удалось организовать регулярную связь с Францией и проникновение партизан на территорию Испании. Число партизан и связных было весьма значительным: по всей стране действовало 5-7 тысяч вооруженных людей и до 20 тысяч связных, оказывавших им помощь. Источники единодушно признают, что «маки» на тот момент были самой серьезной и организованной оппозицией франкистскому режиму. Три названных года отмечены высокой активностью партизан: главным образом их атаки были направлены на саботаж железнодорожного сообщения, нарушение линий электропередачи и телеграфа, диверсии против компаний и фирм, занимавшихся добычей угля в районе Пиренеев. Наиболее впечатляющей акцией этих лет стал подрыв электростанции в арагонском городе Пуэртомингальво в 1946 году.
Каким образом финансировалось партизанское движение? «Маки» решали эту проблему вполне по-пролетарски, обкладывая местных буржуев революционным налогом или получая средства с помощью экспроприации банков. Наряду с непосредственной борьбой против диктатуры, партизаны по мере сил старались заниматься пропагандой и просвещением местного населения: в некоторых регионах даже выпускалась газета «El Guerrillero» («Партизан»).
Между тем Франко, оказавшись лицом к лицу с угрозой партизанской войны внутри страны, тоже не терял времени даром. Счастливо избегнув вторжения союзных войск, он занялся «отмыванием» собственного режима в глазах испанцев и мирового сообщества, надеясь выиграть политические очки. Референдум 6 июля 1947 года ввел в жизнь понятие «цельной демократии» (democracia organica), которое позволило несколько улучшить имидж франкизма на мировой арене, убрав подальше в пыльный чулан неудобные термины вроде «фашизма». Одновременно режим обрушился на партизанское движение, посредством закона о бандитизме и терроризме развязав руки полиции и Национальной гвардии, которые развернули настоящую охоту на партизан, начав то, что впоследствии назвали «грязной войной» — то есть преследования и убийства без суда и следствия.
К борьбе с партизанами активно привлекалось местное население: плохо образованные крестьяне призывались в ряды Национальной гвардии, купившись на обещания щедрой оплаты. Таким образом ряды гвардейцев к 1947 году пополнились примерно 100 тысячами человек. Для тех, кто не покупался на денежные посулы, был другой метод заставить их безжалостно преследовать и уничтожать «маки»: командование Национальной гвардии активно практиковало штрафы, увольнения и прочие наказания вплоть до военного суда (в 1948 году несколько офицеров и унтер-офицеров были осуждены за «неисполнение отданных приказов в борьбе с бандитизмом»). Постоянное требование поступать более жестко по отношению к партизанам, в конце концов, привело к тому, что рядовым гвардейцам оказалось проще расстрелять задержанного подозреваемого на месте, чем возиться с ним по инстанциям, рискуя в результате остаться без премии или попасть под суд за «излишний» гуманизм. Вдобавок к открытому насилию власти стремились лишить партизан поддержки местного населения, используя репрессии против связных и разоряя базы поддержки с продуктами и оружием. Собственно, разрыв связей партизан со связными и лишение их баз послужили, пожалуй, решающими причинами ослабления партизанского движения. В конце концов, жесточайшие репрессии, вплоть до введения военного положения в отдельных районах Арагона, загнали партизан в тупик. Те, кто не погиб и не оказался в тюрьмах, предпочли или сдаться или уйти в глубокое подполье, где до конца 60-х — начала 70-х годов сопротивление собиралось с силами, чтобы после взорваться городской герильей GRAPO.
6. Заключение