ENG
С крушением советского строя в начале 90-х годов ХХ века наметилась тенденция умалять значение событий конца XIX – начала ХХ веков, связанных с борьбой русских рабочих за свои права. Сугубо негативная оценка самой Октябрьской революции 1917 года и её последствий для России фактически заслонила собой причины, которые способствовали падению царской власти. В 90-е годы, когда активно разрушались идеалы и ценности советской эпохи, журналистами и деятелями культуры был создан миф о дореволюционной России, «которую мы потеряли» – чуть ли не идеальной стране, где народ благоденствовал, экономика процветала, а культура достигла небывалого подъёма. Между тем, если изучать историю не по современным трактовкам, а по реальным документам и свидетельствам самих участников событий, то придётся признать очевидные вещи: жизнь рабочих морозовских фабрик до революции 1917 года была несравнимо более тяжёлой, чем та, которую им дала впоследствии советская власть.
И это при том, что условия труда и быта орехово-зуевских ткачей на общероссийском фоне конца XIX – начала ХХ веков считались чуть ли не образцовыми: рабочие были обеспечены жильём, при фабриках имелась больница, училище для детей рабочих, богадельня, парк для гуляний, и в 1911 году был даже построен единственный в России народный театр, где на сцене играли сами рабочие. Всё это, на первый взгляд, действительно выделяет с положительной стороны Орехово-Зуево среди других промышленных центров Российской империи. Однако стоит напомнить, что в каморках морозовских казарм ютилось по несколько семей в одном помещении и условия такого быта были поистине нечеловеческими, работа на фабриках не останавливалась ни днём, ни ночью, поэтому рабочий день взрослого длился 12 часов (две смены в течение суток по 6 часов каждая – такой график не позволял ни как следует выспаться, ни отдохнуть, превращая жизнь рабочего в механическое существование живого придатка своего станка), на производстве широко использовался женский и детский труд, который оплачивался гораздо ниже мужского (причём женщины иногда даже рожали у станка), суровая система штрафов лишала рабочих значительной части заработка, отсутствие строгой техники безопасности приводило к постоянным увечьям, представители администрации нередко злоупотребляли своим положением и принуждали красивых молодых работниц к разврату, – всё это делало жизнь простых тружеников поистине невыносимой и заставляло бороться за улучшение своей доли.
Только активная борьба морозовских рабочих, начатая знаменитой стачкой 1885 го-да, заставляла администрацию фабрик и самих владельцев мануфактур идти на уступки вполне законным и справедливым требованиям трудящихся. Однако гораздо чаще выступления доведённых до крайнего отчаяния людей безжалостно подавлялись силами полиции и казаков. И в качестве наиболее яркого примера этой полной драматизма борьбы ткачей за свои права можно привести события ноября 1905 года, которые вошли в историю Орехово-Зуева как штурм знаменитой 30-й казармы.
После событий 9 января в Петербурге волна выступлений рабочих прокатилась по всей стране. В Орехово-Зуеве 16 января ткачи викуловских фабрик объявили стачку, вдвинув экономические требования: повысить расценки на 20–45 %, выплачивать зарплату за время болезни рабочих и беременности работниц, ввести институт фабричных старост, которые должны были представлять интересы рабочих и выбираться из их числа. В стачке участвовало более 2500 рабочих, несмотря на то, что она носила мирный и организованный характер, в город были введены войска. 25 января, получив небольшие уступки в части повышения зарплаты, ткачи приступили к работе.
В воскресенье 13 февраля состоялись выборы старост на морозовских фабриках. Несмотря на попытки администрации провести на выборах своих кандидатов, из 35 выбранных старост 18 были убеждённые социал-демократы, готовые защищать и отстаивать права рабочих. Вечером старосты собрались сначала в трактире, а затем в помещении бани и решили объявить стачку. Однако в эту же ночь при попытке вручить свои требования Савве Морозову на его даче подверглись нападению со стороны казаков и полиции.
Утром 14 февраля забастовали все фабрики Саввы Морозова, а в середине дня к ним присоединились и все рабочие фабрик Викулы Морозова и Зимина в Зуеве и Дрезне. В стачку включилось более 22 тысяч человек. На собраниях были обсуждены и приняты требования к фабрикантам, главными из которых были: восьмичасовой рабочий день, заработная плата мужчинам не менее 1 рубля, женщинам – не менее 80 копеек в день, сохранение зарплаты во время болезни, двухмесячный оплачиваемый отпуск беременным женщинам, ограничение числа проживающих в одном помещении казармы до 6 человек, неприкосновенность личности и жилищ рабочих.
На время стачки рабочие взяли на себя охрану фабрик и соблюдение порядка, не допуская погромов и бесчинств. Тем не менее, по распоряжению администрации, в Орехово-Зуево были вызваны дополнительные войска. В подкрепление имевшейся полиции и давно стоявшей в городе казачьей сотни прибыли более двух тысяч солдат пехоты и казаков. Это напоминало настоящую оккупацию: улицы непрерывно патрулировались отрядами конных и пеших войск, опасаясь расправ, рабочие с семьями запирались в казармах и принимали меры к самообороне – были установлены круглосуточные дежурства, на ночь в казармах баррикадировались двери.
Наступили дни томительного ожидания: начальство не спешило выполнять требования рабочих, надеясь, что голод и нужда заставят их отказаться от продолжения стачки и выйти на работу. 20 февраля находившийся в городе владимирский вице-губернатор Иван Николаевич Сазонов потребовал к себе всех выбранных старост к двум часам дня. Рабочие, опасаясь их ареста, решили взять их под защиту. В назначенный час во двор конторы фабрик Саввы Морозова явилось более десяти тысяч рабочих, которые потребовали, чтобы вице-губернатор говорил со старостами при них и чтобы на переговоры были вызваны хозяева фабрик.
В ответ на это Сазонов вызвал казаков и солдат и приказал разогнать собравшихся. Во дворе конторы началось массовое избиение стачечников нагайками. Безоружных рабочих топтали лошадьми. Ворота двора были закрыты и оказавшихся в ловушке людей пропускали через калитку по одному, подвергая побоям. После такой жестокой экзекуции ситуация в городе резко обострилась. Организаторы стачки с трудом удерживали озлобленных рабочих от массовых беспорядков. Сазонов потребовал вызвать в Орехово-Зуево дополнительные войска. Начались аресты «главных подстрекателей» к стачке, сопровождавшиеся столкновениями с казаками, но под давлением толпы Сазонов вынужден был освободить арестованных.
25 февраля начались открытые нападения казаков на рабочих, собравшихся около казарм. В результате, по донесениям Сазонова, несколько сотен человек были избиты, четверо рабочих тяжело ранены. Подобная политика властей приводила лишь к новым возмущениям и негодованию в среде рабочих. Под воздействием членов РСДРП, руководивших стачкой, настроения и требования бастующих стали приобретать политический характер. Среди рабочих стали распространяться прокламации, содержащие призывы к свержению существующего строя.
Администрация фабрик и представители власти, оценивая угрозу сложившейся обстановки, пошли на частичные уступки экономического характера, в то же время угрожая в случае непрекращения стачки локаутом, то есть полным увольнением всех забастовщиков. 9 марта рабочие вышли на работу.
После этих событий полиция и администрация фабрик начали организацию «чёрной сотни», ставя перед ней задачу расправы с наиболее активными организаторами рабочего движения. Рабочие старались уберечь своих лидеров, возобновили охрану казарм, где проживали социал-демократы. 18 марта рабочей охраной был убит один из главарей «чёрной сотни», обходной Василий Жильцов, пытавшийся проникнуть с группой черносотенцев в одну из казарм.
В мае 1905 года митинги орехово-зуевских рабочих, проходившие в лесу или на кладбище, нередко заканчивались столкновениями с полицией и казаками.
Начавшаяся в октябре 1905 года всероссийская политическая стачка была поддержана ореховскими рабочими. 20 и 21 октября в ответ на Манифест 17 октября 1905 года на всех фабриках Саввы и Викулы Морозовых была начата политическая забастовка с требованиями восьмичасового рабочего дня и созыва Учредительного собрания. Началось создание рабочих боевых дружин для защиты казарм, митингов и собраний. В Орехове возникает Совет рабочих депутатов.
В ответ 31 октября правление фабрик Саввы Морозова объявляет локаут. Но это не остановило стачку. Большевистский комитет и Совет рабочих депутатов при активной поддержке рабочих самочинно занимают помещение сушилки 30-й казармы, а для проведения массовых мероприятий захватывают баню фабрик Саввы Морозова. Сушилка 30-й казармы превратилась в штаб всех боевых действий орехово-зуевской партийной организации, здесь было устроено круглосуточное дежурство, печатались прокламации, проходили заседания комитета, Совета и руководителей боевых дружин, сюда шли рабочие со своими просьбами и жалобами на действия фабричной администрации.
22 ноября от правления фабрик фирмы Саввы Морозова был получен ответ на требования рабочих, по которому удовлетворялось более 30 пунктов, в том числе увеличение расценок, уравнивание зарплаты мужчин и женщин и др. Партийный комитет и Совет рабочих депутатов, обсудив ответ правления, принимают решение о прекращении стачки.
По просьбе рабочих Городищенской фабрики С. Морозова орехово-зуевский большевистский комитет послал к ним члена комитета и пять человек из боевой дружины для организации стачки. Во время остановки фабрики и митинга на фабричном дворе прибыло шесть конных казаков для расправы с агитаторами. При выходе рабочих с фабрики казаки попытались арестовать делегатов из Орехова, между ними и дружинниками завязалась перестрелка, в результате которой были убиты дружинник Павел Черепнин и четверо казаков.
Убийство Черепнина потрясло ореховских рабочих. Устроенные в Орехово-Зуево 27 ноября «красные похороны» превратились в грандиозную демонстрацию, в которой приняли участие рабочие Павловского Посада, Богородска, Дрезны, Ликина и других посёлков – всего более 25 тысяч человек.
Обеспокоенные размахом рабочего движения в Орехово-Зуево, полиция и администрация морозовских фабрик задумали провести показательную расправу над его вдохновителями и организаторами. После уступки народным массам в виде Манифеста 17 октября, царское правительство развернуло масштабную борьбу с революционным движением по всей стране. Орехово-Зуево было одним из наиболее крупных центров волнений пролетариата, поэтому и стало местом трагических событий. Главным инициатором готовящегося погрома был директор правления Никольской мануфактуры Саввы Морозова Сергей Александрович Назаров, выделивший 2000 рублей на подготовку и проведение карательной операции. До назначения на эту должность в августе 1905 года он 11 лет занимал пост директора отбельно-красильной фабрики, заслужив ненависть рабочих своими поступками (насиловал молоденьких работниц, любил унижать просителей, провоцировал стычки рабочих с казаками).
Для осуществления операции в уезд было стянуто до 2000 солдат и казаков. 30 ноября, в 23 часа, две роты солдат, сотня донских казаков, полусотня астраханских казаков и 35 городовых оцепили 30-ю казарму и все подступы к ней.
В ту ночь, в сушилке, где располагался штаб рабочих дружин, находились лишь член комитета В. Кононов и несколько дружинников. В казарме к тому времени все уже спали, и свет в окнах был потушен. Вдруг в одном окне на третьем этаже вспыхнул тусклый огонёк – это была каморка № 160, где проживала семья рабочего Ефима Орлова. В люльке заплакала его грудная дочка Маруся, и он запалил керосиновую лампу, чтобы подойти к ребёнку. В этот момент раздались первые выстрелы, зазвенели разбитые стёкла, одна из пуль попала в плечо Ефима. Заметив свет в окне, каратели решили, что кто-то в казарме пытается подать условный сигнал. Стрельба велась, в основном, по окнам верхнего этажа, где в чердачном помещении располагалась сушилка. Казаки и солдаты, выбив двери, ворвались в коридоры казармы. Силы были неравны, и немногочисленные дружинники, отстреливаясь, забаррикадировались в каморках рабочих. Женщины выливали кипяток на нападавших. Погромщики открыли огонь по коридорам, нещадно избивая всех, кто попадался им на пути, не щадя ни женщин, ни детей. После разгрома сушилки, где всё было превращено в щепы и осколки, каратели начали врываться в каморки рабочих, разбивая двери прикладами. Сопротивление они встретили только в каморке № 74, где укрылся Кононов с шестью дружинниками. В завязавшейся перестрелке было ранено пять казаков, и только после того, как у двери был убит Иван Иванович Воронцов, а В. Кононов, Н. Балабашкин и Н. Кабашов ранены, дружинники вынуждены были сдаться. Во время штурма И.П. Куликов вёл стрельбу из окна сушилки, а затем по водосточной трубе спустился на землю и скрылся. Погром продолжался в течение двух часов, затем по сигналу трубы нападавшие оставили казарму. Их жертвами, кроме убитого И.И. Воронцова, стали двенадцатилетний мальчик, ожидавший у окна возвращения матери с работы – он был зарублен шашкой, и восемнадцатилетний юноша; 22 человека, в основном, женщины и дети, были тяжело ранены. К утру их доставили в расположенную неподалёку больницу. После погрома над казармой персоналом больницы Саввы Морозова был вывешен флаг красного креста.
На другой день, когда рабочие узнали о погроме и начали толпами приходить в больницу к раненым, казаки во дворе больницы избивали народ нагайками, и, снова открыв стрельбу, убили смотрителя Хорькова и старуху Херувимову. Многие рабочие были ранены шашками.
Владимирский губернатор объявил Орехово на военном положении. Рабочие ответили двухдневной забастовкой протеста на зверства казаков и полиции. Начались массовые аресты, которые сопровождались попытками оказать вооружённое сопротивление властям, убитые и раненые были с обеих сторон, однако власти начали настоящий террор, и революционные организации рабочих были разгромлены, часть членов комитета и народных дружинников была арестована, другим пришлось скрываться за пределами Орехова. В городе начались открытые массовые издевательства над рабочими. Дежурившие на улицах казаки беспричинно избивали женщин и мужчин, шедших на работу или с работы.
10 декабря на станции Орехово казаками и жандармами был обстрелян поезд с рабочими г. Коврова, которые возвращались со съезда железнодорожников. Были убиты три человека. Остальным чудом удалось избежать расправы. Родственники убитых добились от владимирского губернатора разрешения на перевоз тел из Орехова в Ковров для похорон, однако на станции Орехово их встретили казаки и полицейские, которые стали издеваться над женщинами и детьми убитых, а затем в помещении вокзала убили шестерых рабочих-ковровцев, приехавших за телами своих товарищей.
В знак протеста против зверств властей 18 января 1906 года в 18 часов в коридоре Никольской конторы на втором этаже четырьмя выстрелами в затылок был убит главный организатор погрома 30-й казармы С.А. Назаров. Его убийцей стал восемнадцатилетний рабочий Иван Васильевич Ветров.
Таким образом, в 1905 году очередная попытка орехово-зуевских рабочих отстоять свои права на человеческие условия труда и быта была потоплена властями в крови. 
Сейчас, изучая события тех лет и размышляя о причинах русской революции, мы видим, как представители финансовой и политической элиты страны, имея в своих руках всё необходимое для того, чтобы обеспечить трудящимся массам достойное существование, предпочли развязать настоящую войну против собственного народа, лишь бы сохранить поистине рабские условия жизни подавляющего большинства населения. Стоит ли удивляться, что народ, многократно униженный и обманутый собственным правительством, не встал на защиту царской власти в 1917 году? Трагические события той эпохи должны стать наглядным примером для нынешней российской власти, чтобы не допустить повторения печальных ошибок прошлого.
P.S. В марте 1989 года здание бывшей 30-й казармы было разрушено по распоряжению горкома и горисполкома, на его месте теперь пустырь (казарма располагалась напротив современного здания ГИБДД). Чугунную памятную доску, висевшую на стене казармы, краевед В.С. Лизунов обнаружил на помойке и организовал её доставку в историко-краеведческий музей. Новые поколения ореховозуевцев почти ничего не знают о героическом прошлом нашего города. Данная публикация должна напомнить современникам, какой ценой добивались наши предки социальной справедливости, отстаивая своё право на человеческие условия жизни.
ЛИТЕРАТУРА
1. Оглоблин А.А. Борьба орехово-зуевских рабочих в период первой русской рево-люции (1905–1907 гг.) // Учёные записки Орехово-Зуевского педагогического ин-ститута. Том III. Факультет русского языка и литературы. Выпуск 2. М., 1956. С. 3–30.
2. Вахонин С.Ф. Условия труда и быта рабочих Никольской мануфактуры // Учёные записки Орехово-Зуевского педагогического института. Том VIII. Историко-краеведческий сборник. Выпуск 1. М., 1957. С. 105–123.
3. Город на Клязьме. Книга о славных революционных, боевых и трудовых тради-циях трудящихся Орехово-Зуева. Сост. А. Верюжский. М., 1977.
4. Пробуждение: (К 100-летию Морозовской стачки). М., 1984.
5. Лизунов В.С. Орехово-Зуево: Памятные места. События. Люди. Орехово-Зуево, 2010.
http://oz-on.ru/popular_