ENGОбъективный анализ социально-экономической ситуации в стране и, соответственно, социального состава общества, прежде всего расстановки и соотношения классовых сил является обязательной, важнейшей функцией в деятельности партии, претендующей на научность своей программы, является основой для выработки практической политики коммунистов. Естественно, рассматривая этот вопрос применительно к современной России и анализируя состояние левого движения, невозможно обойти вниманием самую большую организацию, считающую себя оппозиционной буржуазному режиму – КПРФ. При этом, мы имеем ввиду и рассмотрение позиций собственно КПРФ по этим вопросам, и ситуацию внутри самой КПРФ.
Некоторое время КПРФ всеми своими наиболее активными силами была занята внутренними разборками, поэтому мы, как союзники по левому движению, весьма тактично относились к выражению критики относительно того, как КПРФ пришла к такой жизни, желали товарищам быстрейшего выздоровления. Сегодня съезды и пленумы прошли, “кроты” выведены на поверхность и даже лишены партбилетов, статус кво восстановлен и даже подтвержден высочайшим авторитетом Минюста. Более того, сама КПРФ обратилась к теме расстановке классовых сил в России, напечатав в центральном органе партии к годовщине августовских событий 1991 года программную статью Зюганова “Коммунисты и классы в России” (Правда, 19 августа 2004 года).
Таким образом, обратиться к этой теме приглашает сама КПРФ. И отрадно, что в политическом отчете ЦК Х съезду звучало “ЦК руководствуется важнейшим ленинским указанием: пусть партия знает всё, пусть будет ей предоставлен весь, решительно весь материал для оценки всех и всяческих разногласий”. Также в докладе Г.Зюганова подчеркивалось: “мы должны честно проанализировать наше состояние”. Это, можно сказать, приглашение к разговору, но есть еще и обстоятельства, обязывающие нас откликнуться. Это заявление из того же политического доклада ЦК, что в России КПРФ - “единственно оппозиционная организация, отстаивающая интересы рабочего класса, крестьянства, интеллигенции”. Понятно, что если это действительно так, то долг, (а не просто возможность) настоящих коммунистов из других организаций поддержать КПРФ, принять к исполнению ее линию, вплоть до вступления в ряды этой единственной организации. Но прежде, конечно, предстоит все еще и еще раз проверить, сверить с наукой, называемой научным коммунизмом.
Из коллективной в лидерскую
Материалов для анализа о новых взглядах, изменениях позиции КПРФ (старые мы достаточно хорошо знаем и политические оценки уже высказали) оказывается совсем немного, поскольку сам Х съезд (и даже съезды) КПРФ прошел в один день, особых прений не проводилось, все выступления свелись к отпору проискам противостоящей части товарищей и необходимости сплотиться вокруг линии ЦК (напомним, что в аналогичных ситуациях наступления реакции и работы в условиях антинародного режима самодержавия большевики проводили съезды в гораздо менее комфортных условиях в режиме конспирации: под угрозой арестов и прочих неприятностей, зато рассматривали подробнейшим образом десятки теоретических и практических вопросов помногу дней кряду). Поскольку все выступления на съезде сводились по большому счету к одобрению генеральной линии, то все, что можно найти сущностного относительно сегодняшней позиции партии, сосредоточено именно в докладе ЦК, с которым выступил его председатель Геннадий Зюганов, а также в его же вышеупомянутой статье. Практически получается, что весь наш анализ обращается к позиции хотя и главного, но одного лица в КПРФ – Г.Зюганова. Однако, это вполне закономерно, поскольку отражает действительные изменения внутрипартийной организации: во-первых, за проводимыми разборками разговора по существу не получилось, а дело свелось к выяснению межгрупповых и межличностных отношений, а во-вторых, как отмечалось в социологическом обзоре в главной (по факту) партийной газете (Советская Россия 14 августа 2004 года) “Борьба вокруг Х съезда: итоги и перспективы”: “После событий июля 2004 года трудами внутрипартийных фракционеров, прорежимных СМИ и властных инстанций КПРФ превратилась из организации “партийного”, “коллективистского” типа в лидерскую партию. Это не только ставит КПРФ перед лицом серьезнейших испытаний, но и дает ей очень выгодные “карты” для будущей политической игры, если партия, наконец, начнет работать на собственного лидера, а не бесстрастно наблюдать, как его избивают оппоненты”.
Не в авангарде, а между…
В докладе Зюганова, а также в статье “Коммунисты и классы в России”, которая, по сути, является развернутым разделом доклада, содержится, надо прямо признать, много правильных и красивых, берущих за душу слов о бедственном положении России, об антинародном характере режима, о необходимости перестраивать работу в соответствии с архисложностью ситуации и требованиями времени. Содержатся здесь и безусловно верные отдельные мысли и выводы. Однако эти слова и положения, к сожалению, не связаны единой нитью вполне марксистского, то есть научного подхода. А потому имеем смелость заявить, и докажем это ниже, что в лучшем случае сии документы имеют пропагандистскую ценность собственно для КПРФ и не могут быть признаны в качестве практического руководства к действию коммунистами, стоящими на позициях отношения к коммунизму как к науке.
Прежде всего, с первых строк доклада и статьи бросается в глаза тот факт, что все рассмотрение вопроса классовой расстановки сил проведено как типовой электоральный анализ добротной команды политтехнологов после отгремевших выборных боев и в преддверии предстоящих избирательных баталий. Классификация общественных слоев проведена по известной схеме определения социальной принадлежности по величине денежных доходов, практически абстрагировавшись от рассмотрения объективного положения тех или иных слоев (групп, классов) в системе общественного производства и способа получения доходов. Именно поэтому Геннадий Андреевич в основном оперирует понятиями слои и группы, и довольно робко подходит к категории классов. Тем более не пользуется ленинским определением классов: “большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а, следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства”. Зачем нужно отказываться от классического классового подхода, абсолютно непонятно. Ведь теорию классовой борьбы придумали даже не Маркс с Энгельсом, а разработали еще французские буржуазные историки Франсуа Гизо, Адольф Тьер и Огюст Минье в XIX веке. Таким образом этот отказ от объективного классового подхода - шаг назад не только по отношению у марксизму, но и по отношению к передовым достижениям революционной (на то время) буржуазной демократии.
Руководствуясь этой методикой, Зюганов быстро и абсолютно твердо определяет что в России “более или менее сложился только высший слой буржуазного общества. Слой крупных собственников, верхушка нового класса буржуазии” (3-5% населения). Пока не разбирая верности и достаточности данного утверждения, проследим за следующим логическим переходом его анализа: “На другом полюсе”, - заявляет Зюганов, - “в значительной мере успел сложиться самый низший социальный слой российского общества – маргинальная и даже люмпенская прослойка”. Для диалектически рассматривающего вопросы марксиста картина прямо скажем предстает необычная, поскольку коммунисты привыкли исходить из объективно существующего главного противоречия капитализма – между Трудом и Капиталом, противостояние классу буржуазии, его непримиримого врага и будущего могильщика – пролетариата. Исходя из противостояния этих основных классов, противостояния их идеологий, марксистский анализ определяет места и роли всем остальным слоям, прослойкам, группам. (Образец применения этой методики рекомендуется изучить по Ленинской работе “Развитие капитализма в России”).
У Геннадия Андреевича же получается, что основные группы – олигархи и люмпены, а “между этими двумя социально-классовыми группами располагается сегодня вся остальная часть общества, пребывающая в состоянии своеобразного расплава”. Таким образом, рабочий класс вместо положенного ему места на переднем краю фронта классовой борьбы с буржуазией, оказывается где-то между прочих в длинном ряду пестрого электорального спектра. С такой позиции в атаку идти действительно несподручно, разве что к избирательным урнам.
Далее следует отметить, что сегодняшнюю социальную структуру лидер КПРФ представляет как еще не сложившуюся, своеобразную потихоньку остывающую “магму”, которая “очагами кристаллизуется в те или иные прослойки и группы”. Выглядит довольно образно и красиво, однако, по существу вряд ли можно признать данную модель соответствующей действительности, поскольку, при несомненном наличии факта социального движения (в основном картина имеет характер перераспределения собственности, укрупнения концентрации, борьбы за место на рынке и т.д. и т.п.), печальным фактом является то, что более 70% народного хозяйства уже прошло процедуру приватизации, оставшаяся государственная доля приватизируется в основном уже сложившимися группами собственников, а неприватизируемый кусок вписывается в действующую систему в виде государственно-капиталистической собственности. Поэтому, оценивать картину как сложившийся “только высший слой” буржуазного общества неверно. В подтверждение этого факта, даже официальная статистика приводит нам цифры, что на долю 10% наиболее обеспеченных граждан приходится 30% денежных доходов в стране. А на долю 20% самых богатых россиян приходится уже почти половина всех денежных доходов. Так что говорить об узости процесса или только верхушечном характере классообразования вряд ли приходится. На долю же 10% самых бедных граждан России остается менее 2% общей суммы доходов. Таким образом, картина сложилась довольно четкая, говорящая, что деление на классы уже произошло и характеризует лишь вопиющее, к тому же продолжающее увеличиваться расслоение. Гипотеза Зюганова, что “магма” “очагами кристаллизуется в те или иные прослойки и группы”, продолжая процессы классообразования действительности также не соответствует, так как структуры уже сложились во времена Б.Ельцина, в период первоначального разграбления общественной собственности. Тем более, с абсолютной уверенностью можно сказать, что из так называемого “социального расплава” никто из рабочих (слесарей, пекарей, металлургов, шахтеров и даже учителей с врачами, которых Зюганов тоже отнес к новому рабочему классу) в класс буржуазии не выкристаллизовывается.
Необходимо отметить, что строя сегодняшние теоретические модели “расплавов” и “кристаллизации” из него нового рабочего класса ХХI века, как класса “производителей материальных и духовных благ”, председатель КПРФ отталкивается от оценок событий и ошибок КПСС, что само по себе правильно. Так подчеркнув бесспорное, казалось бы положение, что “главным выразителем идеи справедливости был и остается рабочий класс” в котором партия видит свою основную социальную базу, Зюганов делает следующее так же бесспорное утверждение о том, что “рабочий класс меняется от эпохи к эпохе” (кто бы спорил – В.Т.). А далее утверждает (внимание! – В.Т.): “запаздывание с оценкой и учетом этих изменений стало одной из причин утраты КПСС поддержки значительных слоев трудящихся”. Этот момент уже являлся предметом дискуссии между нашими партиями. Мы еще раз обращаем внимание на ошибочность данного положения. При всем том, что, безусловно, нужно учитывать изменения характера труда, новые условия, внесенные техническим прогрессом, компьютеризацию и автоматизацию машинного производства и прочее, прочее, абсолютно ясно то, что КПСС сгубило не запаздывание в учете этих нововведений, а ее перерождение и измена интересам и делу традиционного рабочего класса. Именно рабочие коллективы занятые машинным производством, станочники и шахтеры, металлурги и железнодорожники, вся огромная масса трудящихся Советского Союза, в том числе и люди, занятые непосредственно физическим трудом и научно-техническая прослойка отвернулись от КПСС, которая уже не выражала их интересов и ассоциировалась в их сознании с зажравшимися партийными и государственными чиновниками, с все более заметным расслоением общества, с очевидно растущей несправедливостью. Поэтому, люди труда остались равнодушными к запрету деятельности КПСС. Это была уже не их партия. Сегодня, исходя из уроков прошлого, а также из наблюдаемой нами действительности нельзя не видеть существующий, живой и борющийся, терпящий поражения и набирающий опыта, вполне реальный рабочий класс России.
КПРФ в своих моделях пока еще не отводит ему сколь-нибудь решающего места, говоря о том, что он еще не сложился как класс, еще только идет процесс формирования его классового сознания, что это дело довольно длительное и сложное. Справедливо подчеркивая, что пока партия говорит с этим классом на разных языках, в то же время Геннадий Андреевич пытается заглянуть в перспективу интеллектуального обновления этого класса. Это, конечно, похвально, но при том КПРФ близоруко не замечает проявлений реальной рабочей жизни. Именно поэтому в докладе практически нет, не то что анализа статистики, обобщений и выводов, а даже упоминаний о примерах партийного участия в забастовках, голодовках шахтеров, отстаивания трудовых прав людей. Нет никакого анализа такого важнейшего на сегодняшний день участка работы, как экономическая борьба трудовых коллективов. Не говоря уже о том, что похоже руководству КПРФ даже неведомо о существовании и развитии такого направления как классовые профсоюзы (“Защита”, авиадиспетчеры, профсоюз локомотивных бригад, Конфедерация труда и др.), о создании Федерации профсоюзов России альтернативной шмаковской ФНПР. Говоря правильные слова о необходимости партийной работы через профсоюзы и с профсоюзами, партия не делает шагов в организации практической работы в этом направлении. И объясняется это все теми же известными политическими установками КПРФ – ставкой на выборы. Другой стратегии победы в политическом отчете ЦК и в статье Геннадия Андреевича не намечается. Зато о выборах идет упоминание после характеристик каждого слоя, каждой группы населения: нового рабочего класса, мелкобуржуазных слоев, незадействованного в трудовом процессе населения, бюджетников, госслужащих и т.д. Ставится задача знать настроения, учитывать психологию, выражать интересы всех этих групп людей, но только в аспекте проведения выборных кампаний. И практически нет сколь-нибудь внятных установок на организацию собственно людей труда на собственную борьбу. Должно быть именно этим обстоятельством объясняется то, что распределение сил депутатов фракции КПРФ в сегодняшней Государственной Думе проведено крайне специфично. Так, в Комитете по образованию и науке, безусловно очень важному и требующему внимания, сосредоточено аж шесть депутатов фракции, в то время как в Комитете по труду и социальной политике, казалось бы основном для коммунистов куда стекаются все сведения о трудовых конфликтах, проблемах, борьбе трудящихся, работают только два члена фракции (автор этих строк и секретарь волгоградского обкома КПРФ А.Апарина).
Провал в истории или пробел в понимании?
Субъективный подход в оценке вполне материальных процессов классообразования приводит КПРФ к неверному, упрощенному пониманию сегодняшней ситуации, в том числе роли Путина в этом процессе. В своем докладе Зюганов сетует на то, что Путин “не нашел, да и не искал выхода из кризиса. Курс реформ порочен в своей основе, и никакие мелкие ухищрения не помогут. И мало шансов, что режим пойдет на компромисс, который позволил бы избежать катастрофы. Наша партия (КПРФ) не раз предлагала конкретные программы вывода страны из кризиса, но режим отказался…”. Путин представляется этаким непонимающим руководителем, ставленником просто бюрократов и этаким бонапартиком. И даже назван “провалом в истории”. Роль путинской бюрократии оценивается как “реакционная даже с точки зрения буржуазного прогресса”, а государственная машина названа “в буквальном смысле бесхозным имуществом”. Однако, объективный анализ показывает, что Путин и его правление – умный и серьезный противник. Они не просто продолжают дело Ельцина, они выполняют задачу капитализации России в новых условиях. Ельцин прорывался вперед, ломая социалистическую систему. Путин выполняет требования времени – задачу закрепления на достигнутых рубежах, стабилизации буржуазного строя. И надо отдать им должное, они решают эту задачу комплексно, целенаправленно, продуманно и системно, твердо и, можно сказать жестоко. Хотя при необходимости, Путин вполне может сделать вид, что отходит назад, например, взяв для гимна России музыку Александрова. Но затем следует два шага вперед – под гимн Союза поднимается власовский флаг. И морально-психологические потери коммунистов от сдвигов и путаницы в общественном сознании, безусловно, велики.
Все действия Путина в области реформирования политической системы, изменения избирательного законодательства, принятия нового Трудового кодекса, реформирования экономики и соответствующие изменения законодательной базы – все направлены на увеличение доли и роли частного капитала как в экономической, так и в политической жизни страны. Не понимать этого и недооценивать силу Путина непозволительно. Думать, что его действия сами собой рано или поздно приведут к кризису, развалу системы и даже страны не следует. Скорее можно ожидать для спасения российского капитализма усиления диктаторских черт режима вплоть до элементов фашизации. Так что Путин не провал истории, которому нет аналога (хотя аналогов реставрации капитализма действительно нет), это продолжение контрреволюции, явления вполне возможного и даже допускавшегося классиками. Например, В.И.Ленин работая над второй программой партии допускал возможность отступления, но при этом четко определял цели и пути борьбы исходя из уже накопленного опыта: “наша партия не откажется от использования и буржуазного парламентаризма, если ход борьбы отбросит нас назад, на известное время, к этой, превзойденной теперь нашею революцией, исторической ступени. Но во всяком случае и при всех обстоятельствах партия будет бороться за Советскую республику, как высший по демократизму тип государства и как форму диктатуры пролетариата, свержения ига эксплуататоров и подавления их сопротивления”.
Надо признать, что Путин просто лучше, чем Зюганов и некоторые наши коммунисты чувств и патриоты тысячелетней Руси понимает и выражает на деле интересы своего класса. И здесь, продолжая мысль Владимира Ильича следует отметить, что истории известен только один ход событий: сначала в экономической и политической борьбе рабочего класса родились Советы, затем они установили Советскую власть, потом Советское государство, и только после этого была принята Советская Конституция и образовался Советский Союз. Иного хода событий быть не может. Не может никакой орган буржуазного народовластия подарить народу социализм, трансформироваться сам в Советскую власть. Сегодня работа коммунистов должна быть направлена на создание именно таких очагов борьбы в реальной жизни – стачкомов, классовых профсоюзов, других форм, которые могут стать зародышами будущих Советов. В понимании этого вопроса определяющего единственно возможный ход событий к социализму у товарищей из КПРФ, как и прежде наблюдается действительно провал.
Соответствовать мелкобуржуазности
Весь анализ ситуации в докладе Зюганова и его статье пронизан правильной констатацией фактов. Мол, партия не достаточно понимает ситуацию, не умеет говорить на языке понятном рабочим, должна искать пути и подходы к интеллектуальным слоям и т.д. и т.п., но вся эта констатация собственных недоработок с различными слоями населения, все выводы отсюда исходящие, пронизаны отнюдь не стремлением внести знания научного коммунизма в эти слои, а стремлением уловить их сегодняшнее настроение, образно говоря, накрыть их шапкой предвыборной агитации и получить соответствующие дополнительные проценты на выборах. Так ставится задача “объективно бороться за поддержку 60-70% населения занятых конкретным созидательным трудом”. Разбирается провал, когда “наши призывы, казалось бы, полностью учитывающие интересы тех или иных больших групп избирателей, вдруг зависали в воздухе, не находили адресата, проваливались будто в пустоту”. Анализируется ситуация, когда на человека действует одновременно три достаточно разных психологических уклада, в силу того, что он одновременно занят разными видами деятельности (госслужба, наемный труд, коммерческий опыт). Рассматриваются варианты – на какой из них следует делать ставку в пропаганде и призывах, поскольку, как отмечает Зюганов “неудачи в избирательных делах были связаны именно с тем, что мы не смогли здесь определить верный социально-психологический адресат”. Вопросу выборов – прошедших и будущих – уделяется столько внимания, столько раз к нему обращается руководитель партии в разных аспектах, что порой, сам того не замечая, доводит постановку задачи просто до абсурда. Так, констатируя возникновение в стране весьма обширного мелкобуржуазного слоя, колеблющегося и раздваивающегося в своих интересах, Зюганов приходит к выводу, что просто так их не переделать “поэтому нам самим надо скорректировать образ действий и характер взаимоотношений с ними. Стать для этих людей своими, нужными и полезными. Только тогда мы сможем рассчитывать на их массовую, решительную поддержку, в частности, в тех же избирательных делах”. Так изматывающая погоня за избирательным успехом приводит коммунистов в ряды своих для мелкобуржуазных элементов. (Хотя понятно, что это издержки технологии и неточности изложения). Но если бы эти усилия были направлены на то, чтобы стать своими в рабочем классе – это было бы и правильнее и полезнее. Конечно, партия должна быть полезна своему классу не только указанием перспективы, целей борьбы, но и сегодня каждый день помогая рабочим организоваться для борьбы за зарплату, условия труда, социально-бытовое обеспечение и прочее. Говоря ленинскими словами, партия должна слиться с повседневной жизнью рабочих, а не соответствовать мелкобуржуазности.
Бог в помощь
Пока же мы наблюдаем в вопросе работы с трудящимися скорее неверные выводы о том, что даже “тредюнионистское сознание, то есть способность коллективно бороться за свои экономические права, за лучшие условия продажи своей рабочей силы не доступно подавляющему большинству российских трудящихся”. По Зюганову, этой работой еще только предстоит заниматься в перспективе, что с точки зрения анализа сегодняшней объективной реальности в корне неверно. Ведь даже голодовка, самая примитивная и безусловно неперспективная форма протеста тем не менее свидетельствует о попытках и желании хоть как-то бороться. Этого руководители КПРФ даже сегодня не замечают, как не замечали во времена “рельсовой войны” и августовского дефолта 1998 года, тех форм “неконструктивного” протеста. Зато, как в те времена, когда руководство КПРФ озаботилось поиском конструктивного, мирного пути выхода из кризиса и поддержало так называемое “правительство народного доверия” Примакова, так и сегодня оно уже озабочено возможными взаимодействиями с крупными собственниками. Так в своей статье, Зюганов размышляет: “Не может не возникать вопрос о появлении принципиально другого вида предпринимателей. А именно – людей, занятых производством материальных и духовных благ. Заработавших свои средства не разграблением общественной собственности, а личным трудом (выделено нами – В.Т.)”. Проблема взаимоотношения с этими предпринимателями, по Зюганову, вполне может возникнуть после прихода коммунистов к власти. Все это еще и еще раз подчеркивает оторванность теоретических и практических построений руководства КПРФ от реальной, повседневной жизни трудящихся, от их практических забот и борьбы. Хотя различных слов сочувствия, поддержки и озабоченности в адрес этих самых трудящихся слоев выказано не мало. Но именно отношением к этим слоям, лишь как к электоральной базе объясняется невнимание и нежелание партии заниматься вопросами организации практической борьбы. Зато аргументов чисто эмоционального характера, вплоть до прямых передержек исторических фактов в докладе и статье содержится гораздо больше, чем требуется для обеспечения просто доходчивости мысли. Например, в самом начале доклада Зюганов утверждает, что 11 лет назад в феврале 1993 года партия “выходила из подполья”. Что тут скажешь? Только справедливости ради нужно сказать, что к тому времени уже действовали зарегистрированная РКРП, не зарегистрированные ВКПБ и РПК, проводились многотысячные красные митинги “Трудовой России”. Так что “подполье” было весьма своеобразным. В какой-то мере оно скрывало тех товарищей, которые укрывались от борьбы и работы.
Употребление эмоциональных, но далеко не научных аргументов характерно для самых разных разделов доклада, при характеристике весьма разнородных явлений. Так, например, Путин обвиняется в “ликвидации армии российского типа”. И наоборот, перед партией ставится задача – “спасение русского народа, а вместе с ним и спасение государства российского, всех народов, которые встроены, как великолепный орнамент, в великую государственность”, при этом абсолютно умалчивается о классовом характере этого самого государства и армии. Зюганов так по хорошему мечтает о том, что “Уже сейчас технически возможны такая глобальная “информационная стачка”, которая до основания потрясет весь мир частнокапиталистической собственности”, так искренне планирует обратиться “к тем патриотическим предпринимателям, которых мы в свое время делегировали в бизнес и которые достигли в банковском деле и в промышленных корпорациях высоких постов и хороших результатов”, что хочется пожелать ему успехов и сказать: “Блажен, кто верует. Бог в помощь, ребята”. Поскольку только верующие люди могут строить подобные планы.
Кстати о вере. В качестве положительного достижения партии и опять же с привязкой к выборным делам, Зюганов преподносит накопленный опыт взаимодействия партии с православными христианами. Как величайшее достижение преподносится факт, что “в электорате КПРФ верующих сегодня в полтора раза больше, чем в избирательном корпусе любой другой партии нашей страны. Много верующих и среди членов КПРФ”. Мы не знаем, помогают ли членам КПРФ и Зюганову лично, молитвы и какие, но после этого нам остается только удивляться, почему партия научного коммунизма (КПРФ вроде бы таковой себя еще числит) не ставит задачи вовлечения в число верующих членов своей организации. Мы же подчеркиваем, что реакционность позиции, занятой господином Ридигером, патриархом Русской православной церкви, его безоговорочная поддержка “провала истории” видна невооруженным глазом.
Основная задача
Сохраняется разница политических оценок между КПРФ и ортодоксальными коммунистами (РКРП-РПК) итогов участия КПРФ в последней президентской кампании. В докладе ЦК КПРФ, уже даже не анализируя возможности тактики бойкота этих выборов и практически игнорируя факт участия в обеспечении видимости демократичности победы Путина в честной борьбе, Зюганов преподносит результат Харитонова как победу – завоевание второго места. Более того, опять же находясь во власти предвыборной горячки, отмечается, что “президентские выборы показали, что нашей партии по силам самые передовые политические технологии. Мы никогда не пытались раскручивать своих кандидатов на протяжении всей выборной кампании почти от нуля до весомых результатов… на прошедших президентских выборах 2004 года, наконец (выделено В.Т.), опробовали похожую технологию,…”. Таким образом, не использование выборной кампании для коммунистической агитации и организации и борьбы самих людей труда вне парламента, а изыскание еще и еще раз путей поднятия рейтинга, выборного рейтинга партии или кандидата – в этом центр внимания партии лидерского типа и ее лидера. Вполне естественно, что и выход из сегодняшней ситуации и основной вектор будущего внимания партии, лидер видит не в организации пролетариата в класс, не в подъеме его борьбы до уровня политической и масштабов всей России, (например, организации Всероссийской политической стачки), а в организации референдума. При этом, референдум (идею которого, кстати, предложила РКРП в варианте “пересмотра результатов приватизации” еще в 1999 году и поддерживает сегодня, но как один из элементов использования буржуазной демократии для прояснения сознания масс, для хоть какого-то торможения наступления реакции) КПРФ вполне серьезно рассматривает как действительную возможность коренного изменения ситуации. В докладе ЦК заявлено, что “демократический выход из ситуации был и есть. Это проведение всенародного референдума… это позволило бы изменить социально-экономический курс в пользу народа и государства”. Вполне естественно, что уточнять как народ делится на классы, и от чего государство – понятие сугубо классовое, в докладе ЦК товарищи опять же сочли излишним. Впрочем, нас это уже не удивляет. Зато в докладе ЦК КПРФ радостно констатируют, что “нам есть теперь вокруг чего организовывать нашу работу в центре и на местах”. Выходит, что раньше не было вокруг чего, а теперь, кроме референдума, других путей руководство КПРФ просто не видит? Это действительно грустно и заявление Зюганова (именно его лично, поскольку в отчетном докладе ЦК он несколько раз выступает от первого лица): “еще раз подчеркиваю – подготовка и проведение общенационального референдума – это подлинно демократический, мирный путь выхода страны из затянувшегося кризиса” … “от которого зависит и судьба партии и судьба России” оценивается нами так: никакого коренного выхода в этом направлении не будет и быть не может. Подготовка и проведение референдума могут быть лишь вспомогательным средством в агитационно-пропагандистской работе коммунистов, в организации и сплочении сил оппозиции, выполнении главной задачи – организации пролетариата в класс. Ленин самым решительным образом подчеркивал, что “всеобщее избирательное право является только показателем зрелости понимания своих задач разными классами. Оно показывает, как склонны решать свои задачи разные классы. Само решение этих задач дается не голосованием, а всеми формами классовой борьбы, вплоть до гражданской войны”.
В любом, даже самом демократическом буржуазном обществе господствующей является идеология правящего класса. “Буржуазные партии, - писал Ильич, - господствуют в громадной степени благодаря обману ими масс населения, благодаря гнету капитала, к чему присоединяется еще самообман насчет сущности капитализма, самообман, более всего характерный для мелкобуржуазных партий, который обычно хотят заменить классовую борьбу более или менее прикрытыми формами примирения классов”. Думать о том, что в условиях буржуазного общества (при любых условиях являющегося диктатурой буржуазии) возможно получить на свою сторону большинство населения, для коммунистов есть не что иное, как самообман. Коммунисты могут и должны в условиях буржуазного общества получить на свою сторону сколь-нибудь значительные массы, несогласные с буржуазными порядками, но никак не большинство. Их за дача - организовать эти понимающие массы в авангард, вести их к победе революционным путем и лишь “тогда пролетариат, одерживающий победу, сможет быстро привлечь на свою сторону сочувствие и поддержку большинства трудящихся непролетарских масс...”. Этот ленинский подход, в общем-то, является азбукой марксизма.
Характеризуя идущую в стране капиталистическую реставрацию Зюганов отмечает, что “особенность российского капитализма в том, что он целиком является делом рук бюрократии”. Не отрицая существенной роли бюрократии в деле контрреволюции и на сегодняшнем этапе строительства капитализма все же считаем нужным отметить, что для партийных масс, для всех сознательных пролетариев, гораздо более полезным было бы подчеркнуть, что спецификой российского капитализма прежде всего является то, что курс на него взяла партия, называвшая себя коммунистической. Именно на XXVIII съезде КПСС, под красным знаменем был взят курс на рынок, а затем горбачевским ЦК КПСС и на приватизацию. И многие сегодняшние теоретические построения о “равноправии всех форм собственности”, “регулируемом рынке”, “подлинном народовластии” и “информационном обществе” с “институтами гражданского самоуправления” берут начало именно там, в переродившейся КПСС, как впрочем, и многие действующие политические персонажи сегодняшней России, в том числе левого движения, которые в те времена занимали вполне определенные политические позиции.
Кто прячет оружие
В докладе особо (более чем обычно в КПРФ) педалируется русская тема, в том числе, как соединение научного социализма и русского патриотизма, и утверждается, что это основа “русской идеи” XXI века! Зюгановым даже делается попытка выправить много лет назад допущенный ляпсус относительно исчерпанности лимита на революции. Сегодня председатель партии говорит, что “социалистическая революция по-прежнему возможна. В современных условиях она может состояться как результат национально-освободительной борьбы”. Наверное, по отношению к предыдущей позиции для Зюганова это шаг вперед, тем более, что утверждается о “неизбежном характере национально-освободительной революции, как антибуржуазной и антикапиталистической”. Однако, в целом педалирование приоритетности русского вопроса, как главного и даже надклассового, отождествление русской государственности с советской государственностью как чуда мировой истории и т.д. и т.п. в целом приводит, по простому говоря, к “замыливанию” классовой борьбы, как основной, определяющей характеристики момента, причем не только в России, но и в мировом масштабе. Не раскрывается, что именно капитализм, курс на рынок, именно установление власти капитала привели русский народ и все другие советские народы к униженному состоянию. Что преодолеть это унизительное положение можно только совместной классовой борьбой всех людей труда разных народов против эксплуататоров и паразитов всех национальностей. Утверждение доклада ЦК КПРФ, что “русский народ 70 лет занимался строительством грандиозных машин, осваивал северные пути, строил континентальные магистрали, создавал плотины, турбины, реакторы, мчался в космос, конструировал уникальные системы оружия”, не замечая, что прежде всего русский народ в семье всех советских народов строил социализм, значит непонимание или замалчивание того, что единственным путем разрешения национального вопроса, в том числе русского, является восстановление Советской власти, как власти трудящихся всех национальностей, формы реализации диктатуры пролетариата. Поэтому, первостепенным вопросом в разрешении кризиса в России, в том числе национального вопроса является вопрос классовый. Кто этого не понимает, кто говорит, что “из рук русского народа вырваны инструменты”, тот теперь прячет от многонационального российского народа эти инструменты. Призывами и требованиями о “равном представительстве русских…”, “наказаниях за русофобию”, “адекватном присутствии русских в СМИ” можно получить какие-то голоса на выборах, но нельзя организовать людей для борьбы. Это не оружие коммунистов, а жалобы мелкобуржуазных “революционеров”.
Порой кажется, что Зюганов сам запутывается в построениях красивостей и пропагандистских оборотов. Так, заявляя, что партия КПРФ – это “детище советского строя, советская партия. Хранительница красного гена и смысла великой державности”, он тут же уточняет, что “именно наша партия является гарантом демократических преобразований в стране”. Заявление, заметим, весьма двусмысленное, причем не только для членов партии. Также вряд ли может быть принято коммунистами-ленинцами утверждение, что российский народ сегодня “потерял тысячелетнюю идеологию”. Над чем, спрашивается, тогда трудился Ленин и товарищи большевики? Аналогично никак не может быть признана научной задача для коммунистов достижения того жизнеустройства, которое “лучше всего отвечает природным, экономическим и культурным условиям России и находится в согласии с народной совестью”. Здесь следует отметить, что и совесть понятие классовое, и жизнеустройство по-коммунистически называется социализмом, которое определяется не местными условиями, а законами материального развития общества. Перечисленные условия конечно же должны учитываться при построении именно этого конкретного строения – социализма, но основные параметры заданы наукой.
Весьма сомнительным с точки зрения науки марксизма построения допускаются в докладе ЦК и по более специфическим (политэкономическим) вопросам. Это не так бросается в глаза широким массам, но от этого не становится чем-то второстепенным, от чего можно отмахнуться. Например, при характеристике глобализма как новой стадии империализма, (зачем эта путаница понятий, когда уже много раз доказано, что так называемый глобализм и есть по всем основным признакам описанный Лениным империализм) утверждается, что “финансовый, спекулятивный капитал является самодостаточным, получившим возможность воспроизводства, минуя товарную стадию”. После таких утверждений прямо таки дух захватывает от предстоящей задачи пересмотра всей марксистской теории капитализма, поскольку до сих пор было установлено, что капитализм и есть всеобщее товарное производство, а деньги, на которых построены финансы и финансовый капитал, – есть лишь особый вид товара – всеобщий эквивалент.
Путь не туда
В заключении доклада Геннадий Андреевич правильно обращается за помощью к урокам Ильича, ставя вопрос чем держится дисциплина революционной партии пролетариата. На что Ленин отвечал так: “Во-первых, сознательностью авангарда и его преданностью революции, его выдержкой, самопожертвованием, героизмом. Во-вторых, умением авангарда слиться с самой широкой массой трудящихся. В-третьих, правильностью руководства, при условии, что самые широкие массы на своем опыте убедились в этой правильности”.
Сегодняшний анализ показывает, что, во-первых, КПРФ авангардом пролетариата вряд ли является, да и не стремится к этому. Во-вторых, если и наблюдается стремление сблизиться, слиться с какими-то массами, то только в ходе избирательных процессов. И, в-третьих, правильность политического руководства, его стратегии и тактики действительно проверяется опытом, а прошлая практика руководства КПРФ выстроила в ряд Рыбкина, Подберезкина, Семаго, Селезнева, Семигина, Тихонова, Потапова и др. Поэтому, в данном случае объявленный верным путь, выбранный КПРФ, ведет явно не туда, куда прокладывал путь тов. Ленин. Так что утверждение, что “свернуть КПРФ с пути, веками выстраданного Россией невозможно” приходится рассматривать практически как диагноз партии. Особенно в контексте заключительного утверждения статьи Геннадия Андреевича о том, что нужно “развить низовую самоорганизацию масс – то самое гражданское общество, возродить “средний класс” - социальное ядро стабильности общества”. Для этого, мол, нужна продуманная стратегия развития страны, которую и может предложить КПРФ. Даже неловко разъяснять для марксистов, что так называемое гражданское общество есть (по Марксу и Ленину) общественные отношения развитого капитализма, та самая буржуазная демократия, которая является формой диктатуры буржуазии. А возрождение так называемого “среднего класса”, как стабилизатора общества будет безусловно одобрено и нынешним президентом, так как это понятие собирает представителей различных классов, имеющих немалые доходы, и выделяет людей не по их положению в системе общественного производства, а лишь по одному критерию - по доходу, что всегда устраивало вульгарных марксистов. Эти теоретические изыски руководства КПРФ вряд ли могут быть поняты и тем более приняты классом, являющимся передовым российским рабочим классом, чьи доходы явно находятся ниже так желаемого правительством и некоторыми оппозиционерами среднего, – российским рабочим классом.
Весь вышеприведенный анализ обязывает нас, как ортодоксальных революционных марксистов сказать нашим союзникам по оппозиции – товарищам из КПРФ: возможно Х съезд для КПРФ и являлся историческим в смысле организационного перестроения в лидерскую партию, размежевания с “кротами” и др., но в плане теоретическом он не вывел их туда, куда указывает стрелка компаса научного коммунизма. Коммунизм – это наука и относиться к нему надо соответственно.